Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Никто не вернётся. Эти люди добровольно идут в это проклятое место, что станет для них ссылкой до конца их дней. ― Драгана не могла оторвать глаз от столешницы.
— О чём ты?
Михаил смиренно ждал, что Драгана скажет дальше. Тишина сгущала краски, а мысли строились в ужасающие цепочки. Кухня стала невыносимо тесной, воздух в ней затхлым, кожа покрылась испариной. Холодное лето вмиг перестало быть холодным. Все его предположения разрушились одним предложением. Драгана посмотрела на него взглядом, полным отчаяния и паники.
— Уходи.
Ответ обескуражил. Драгана быстро забрала недопитый кофе из его пальцев, выплеснула в раковину и бросила в неё чашки. Михаил смотрел на её спину, как острые плечи в зелёной кофте поднимаются, раскрывая многослойный бутон ужаса, которым она заразилась.
Михаил сорвался с места, вцепился в её плечо и развернул к себе. Драгана успела искусать нижнюю губу от пережитых воспоминаний, едкий привкус боли стал витать вокруг и смешивался с запахом её кожи. Аромат горького шоколада больше не дразнил и притягивал, а настойчиво душил.
— Не смей сейчас отворачиваться. ― Михаил непроизвольно сжал пальцы на её плече. ― Говори, всё, что хотела сказать.
Драгана раскрыла рот, и что-то острое упёрлось в его бок. Он посмотрел вниз и улыбнулся. Ниже его на две головы, она набралась смелости угрожать ему.
— Думаешь, маленький кухонный нож тебе поможет против меня?
Михаил сделал ещё шаг, встал вплотную, чувствуя, как острие ножа врезается в него немного сильнее. Возвышаясь над ней, он прекрасно знал, как горели его глаза, и это должно было нехило напугать. Но она смело отвечала тем же, и малахит в её радужках потемнел.
— Если ты сказал хоть половину правды.
— Я не лгал.
— Тогда никто не должен знать, что его ждёт за дверьми Библиотеки.
— Там исчезают невинные люди. У которых нет выбора.
— Ты даже представить себе не можешь, что там.
— Расскажи.
— Нет.
— Ты не понимаешь, что поставлено на карту.
— Как раз я прекрасно понимаю, ― резкая ухмылка, удивила Михаила. ― Кому-то нужен ключ и проводник.
— Я смогу защитить тебя.
Надменный смех разлетелся и отрекошетил от стен. Что-то за секунду в ней переменилось, она не боялась его. Драгана стала более ожесточённой и поверженной одновременно, но готовой на любое безрассудство.
— Кто-то убил моих родителей, чтобы добраться до ключа. А мой отец отыскал храм Тары, ключ, чем бы он ни был, теперь у меня. И кто-то придёт за мной. Он хочет, чтобы я стала проводником. Он уже отправил за мной деванта. Кого отправит в следующий раз?
Михаил отпрянул. Внутри в тугой свёрток сворачивалось беспокойство. Драгана сделала попытку оттолкнуть его и пройти мимо, но Михаил застыл, как изваяние, обдумывая каждое слово. Она смотрела прямо, не утаивая своих чувств. К нему в руки упало сокровище, которое захочет себе каждый, узнай о ней чуть больше. Нельзя оставлять её на виду, жадные сороки не упустят момент стащить из-под носа драгоценность.
Михаил не мог врать себе. Знал, что укрыть Драгану с глаз ― верное решение, но не мог поступиться принципами. И это только бы усложнило задачу. Поразмыслив, он взял её руку, разжал крепко сжатые пальцы и забрал нож.
— Мне нужна твоя помощь, ― слова дались не просто. Михаил положил нож на стол, где-то позади послышались шаги. ― Пожалуйста.
— Ты уверен, что готов услышать правду?
— Да.
Глава 17 ― Правда
Драгана
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Захари умер, как отец ― иссушив себя, стараясь создать новые заклинания. Беда Санкааров была в том, что кровь людей, хоть и делала их сильнее, но творить новые заклинания, сплетать новые вязи рун они могли только собственной кровью. Захари мечтал закончить труды Арры, понимая, что знания могу быть конечны, а её гримуар не был заполнен и на половину. Двадцать четыре года правления закончились, а после его смерти, его сын правил всего год, которого прозвали ― Бесполезный. И трон заняла младшая дочь Захари, которая отравила братьев, чтобы заполучить корону.
А́ллия родила двух сыновей от разных мужчин. Осторожная, недоверчивая и слишком скрупулёзная, она вышла замуж дважды. Оба раза за Санкаар, не желая возиться с людьми. И после зачатия убивала своих мужей, боясь, что они заберут трон себе. Она единственная, кто умерла своей смертью, в глубокой старости, прожив больше двухсот лет, но правила гораздо меньше. Когда старший сын отпраздновал своё восемнадцатилетние, Аллия добровольно отдала ему корону. Годы её правления названы затишьем. И пусть кровь не обращалась в реки, но боялся каждый, кто мог дышать. И чем дольше продолжалась тишина, тем больше укоренялся страх.
Молчание. Непонимание. Последние крупицы привычного мира полетели в бездну. Больше не осталось веры, что всё обойдётся. Томас смотрел на них, будто они взломщики, и Драгана набрала в грудь побольше воздуха, зная, что исчерпала все отсрочки, а ещё должна объяснить, что в их доме делает чародей. Смелость испарилась, когда она увидела, как брат на неё смотрит. Снова с тревогой, и ей стало не по себе от мысли, как он воспринимал ситуацию: она с потерянным видом, ещё мокрыми волосами, раскрасневшаяся, и Михаил в его одежде.
— Я не знаю о чём ты успел подумать, но мне нужно кое-что рассказать тебе.
— Разумеется.
— Здравствуй, Томас.
Михаил спрятал все эмоции, которые позволил себе, пока они говорили и повернулся к Томасу. Сейчас он выглядел так же, как когда приехал к ним в поместье на похороны. Высокомерно следил за ними. Расправленные плечи, свободная поза, всё выказывало его превосходство.
— Что ты здесь делаешь?
— Михаил спас меня от деванта. ― Драгана шагнула вперёд, обеспокоившись напряжённостью момента. ― Дважды.
Томас лишь задрал подбородок и показательно отряхнул руки, будто услышанное его никак не трогает. Внутри Драганы заклокотал волчонок, что требовал справедливости, желал обратить на себя внимание и принуждал рассказать всё. Спокойно и без утайки, она рассказала, что случилось сегодня в Астерии и ждала реакции.
— Спасибо, ― Томас протянул руку первый.
Мужчины пожали друг другу руки, но не расцепляли