Она с удивлением наблюдает, как я выливаю массажное масло в глубокую миску и зажигаю несколько свечей, гася основной свет.

— Сегодня не заснёшь, — с усмешкой бросаю ей. — Обещаю.

Укладываю её на живот и начинаю свою прелюдию. Пальцы скользят по маслу, разжигая огонь. Это чувствуется по её учащённому дыханию, ёрзанью на постели, тихим стонам.

Я опускаю руки ниже поясницы, очерчиваю округлые ягодицы, сдавливая полушария или напротив немного раздвигая. Скольжу между, расставляя шире её ноги, и она задерживает дыхание.

Теперь мои пальцы, смоченные маслом, скользят по складкам и возвращаются обратно, к тугому анальному кольцу, очерчивают окружность, надавливая, и спускаются вниз, дразня клитор.

— Пожалуйста, Алекс! — стонет Алевтина.

— Чего ты хочешь, малышка? Скажи, и я сделаю это немедленно.

— Я хочу кончить.

— Как ты хочешь, чтобы я сделал это?

— Я не знаю… — шепчет она, смущаясь.

Проникаю в неё на два пальца, вырисовывая круги вокруг сладкой горошины, и девушка приподнимает бёдра мне навстречу.

— Так? Нравится?

— Да, очень…

Не прерывая ласк, кладу ей на поясницу вторую руку. Пробегаюсь самыми кончиками пальцев до тугого колечка и массирую его. Аля ещё больше выставляет бёдра вверх, облегчая доступ.

— Или так? — хрипло спрашиваю у неё. — Тоже нравится?

Там, в нашем доме, ей понравилось. Я чувствовал каждое невероятное сокращение её мышц.

— Даааа, Алееекс! — протяжно стонет она, когда я проникаю одним пальцем, наполняя её.

Старательно удерживаю ритмичность толчков обеими руками, не забывая поглаживать напряжённый комок нервов, набухший и притягательный.

— Хочешь, чтобы я добавил свой рот? Обхватил губами клитор и хорошенько позаботился о тебе?

Она уже на самом краю, знаю, но не могу сдержаться. Дирижирование её удовольствием доставляет мне наслаждение.

— Даааа, пожалуйста! — стонет Аля, извиваясь под моими руками.

И я исполняю. Подтягиваю её бёдра вверх, втягиваю в рот набухший клитор и посасываю, словно леденец, не забывая работать пальцами.

Несдержанные крики усладой обрушиваются на меня, и я продолжаю вкушать её до последнего стона. А потом, не давая прийти в себя, наполняю истекающее соками лоно своей жаждущей плотью. Резкими, быстрыми хлопками дохожу до крайности, притягивая к себе женские бёдра и отстраняясь от них.

— Боже! Как же ты горяча! — сдавленно стону я, поднимая её из коленно-локтевой позиции к своей груди и обхватывая ладонями нежные полушария. — Моя девочка! Моя сладкая малышка! Моя невеста!

Пальцы скручивают её соски, губами впиваюсь в её шею, оставляя следы от поцелуев, и она пульсирует на члене, заходясь в новом оргазме, утягивая меня за собой, и я опустошаюсь глубоко внутри неё.

После такого убойного акта любви мы слишком обессилены, чтобы привести себя в порядок. Так и засыпаем в масле. Я лишь сгребаю её тело в охапку и накидываю сверху одеяло.

А просыпаюсь от очередных неясных криков. Аля отбивается от моих прикосновений и рыдает.

— Аля, — осторожно поднимаю её голову, — просыпайся. Это просто кошмар.

— Ох, прости меня, Алекс! — пробуждается она. — Я просто не понимаю, что со мной происходит…

— Тшш, — целую её лицо. — Всё в порядке. Ты многое пережила… Всё будет хорошо.

Сам я думаю, что мне ни черта не нравятся её частые кошмары, как и её глухое нежелание обсуждать прошлое. Что же там с ней такого произошло на самом деле?

После завтрака мы вместе идём в душ. Учитывая состояние девушки, я ни на чём не настаиваю. И я приятно удивлён, когда она сама проявляет инициативу, лаская пальцами твердеющую плоть.

— Не хочу уезжать, — хмурится она. — Не хочу расставаться. Мне кажется, что всё снова повторится и нас разлучат на долгое время.

— Это невозможно, малышка. Не думай о плохом. Думай о чём-то светлом и прекрасном. Например, о дате свадьбы или о своём большом белом платье. — я удерживаю беззаботное выражение лица и даже улыбаюсь. — Я никогда больше не отпущу тебя, Аль, не позволю уйти, не брошу.

Хочу, чтобы она понимала всю степень моей привязанности к ней. В моём возрасте чувства, возникшие вот так просто, уже нельзя переиграть. Это на весь остаток дней. Не бывает, чтобы ты всю жизнь не испытывал любви, а потом — вкусил и всё прошло по щелчку пальцев.

— И тебе совсем не обязательно возвращаться в Москву. Ты можешь остаться со мной, малышка. Я улажу остатки дел, и сразу вылетим вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет, — она качает головой. — Я обещала отцу.

Не понимаю её стремления угодить отцу! Раньше она отзывалась о нём достаточно пренебрежительно, неужели наше расставание сблизило их? Потому что, как он сказал, он вытягивал её из ада, когда её отношения окончились неудачей.

Она сама обрубает наш разговор быстрым поцелуем. Горячая вода, струящаяся по нашим телам, уже не кажется мне такой горячей, в отличие от девушки рядом со мной.

Звонок из клиники, где находится мой сын, прерывает нашу идиллию.

— Аль, мне отъехать нужно на пару часов, не скучай, ладно? — смотрю в её встревоженные глаза и вздыхаю. — Я быстро. Успеем побыть вместе до отлёта. Я тебе обещаю.

— Конечно, Алекс. Всё в порядке. Я буду в городе, позвони, как освободишься.

На том и решаем. Как же не вовремя подготовили перевод сына в центр реабилитации! Но с другой стороны, это значит, что я могу спокойно лететь в Москву вместе с Алей. А значит, пара часов разлуки окупится в десятикратном размере.

В клинике я быстро заполняю документацию, отвожу сына в центр, но он просит заехать в его квартиру за некоторыми вещами, и, конечно, я не отказываю, обещая вернуться в ближайшее время и привезти необходимое.

Я воодушевлён мыслью, что нам с Алей не придётся расставаться прямо сегодня. Согласно схеме лечения от психолога, я смогу навестить сына не ранее, чем через две недели.

В жилом комплексе я нажимаю кнопку лифта и покручиваю в руках ключ от тачки, поглядывая то на один, то на другой светящийся экран. Один из лифтов опережает второй. В тот момент, когда створки моего уже смыкаются, створки другого с характерным звуком разъезжаются в стороны.