Книги, знание, мысль, даже преподаватели, ставящие целью научить студентов думать… Во все века находились мускулы у власти, стремящиеся превратить народ лишь в мускулистое стадо. Почитающие опасной ересью всё то, что не вписывается в официальную пропаганду. 5 мая 1998 года по распоряжению уральского епископа Никона во дворе епархиального училища были сожжены книги известных православных богословов XX века. В обезумевшем Киеве жгли Ленина и русских поэтов серебряного века. В обманутой экономическими свободами России — учебники по политэкономии социализма. Того социализма, который сажал с конфискацией имущества экономных предпринимателей, засовывавших в колбасу туалетную бумагу, а мясо отправлявших на колхозные рынки. Мы нынче с инфляцией боремся, да? Но любой грамотный экономист докажет на пальцах: будь покупательная способность населения выше, тема не возникла бы вовсе. Как её не было в те времена, когда инженер получал сто двадцать рублей, а главный конструктор завода — около пятисот. Спросите, сколько платят в государственной газовой или нефтяной компании «в наш экономически свободный век» председателю совета директоров? Начальнику над офисным планктоном, что продаёт национальное достояние через трубопровод? И сколько получает без учёта налогов преподаватель главного вуза страны, что мечется как мать-синица за червячками и крошками по нескольким мизерным ставкам, лишь бы суметь прокормить детей… Разница — порядки. Да, таковы уж порядки… Так чем лучше нынешняя власть бухгалтеров того самого китайского императора, которого сверг, к слову, неграмотный плебс?

Народ рад хлебу, народу нравятся зрелища. Свита на улицах Москвы отлавливает «довольных» и сажает на скамеечку в пешеходной зоне, чтобы проходящий мимо градоначальник мог спросить об их настроении. С утра до ночи федеральные каналы мусолят один и тот же ланч из трёх блюд: Трамп, Украина, сирийское урегулирование. Propaganda — слово латинское. Понятие о некоем комплексе представлений, идей и воззрений, предназначенных для кормёжки масс. Но, как и любая еда, грубая однообразная пропаганда может надоесть, начать вызывать отрыжку. В начале девяностых мы выстраивались в километровые очереди за гамбургерами. В новинку, демократия, отрытое окно в неведомый и прекрасный западный мир! Однако изломанные судьбы тех лет быстро показали: на полисахаридах и чипсах легко заработать язву. Зато гречневая каша очень полезна! Наша, патриотичная, одобренная для государственных средств массовой информации идеологической диетой. Всё бы хорошо, только диетологи психологию не изучали, они вышли в люди по иному признаку. Учёных закопать живыми в землю. А когда народ начнёт тошнить от гречки с молоком на завтрак и с хлебом в обед, мы успеем уйти на наши государственные пенсии и воспользоваться «золотым парашютом».

Так как на счёт реанимации наших стареньких, ещё в клеточку тетрадок с лекциями по политической экономии? И не только, и не только. Вот, прямо сейчас бывшая студентка-отличница Елена Кочетова читает свою собственную шпаргалку, сделанную по старой рукописи о священном пути, сокращённую до конспекта размером в один тетрадный лист. Планшет с интернетом хакеры стратегического противника моментально отследят, ну а оборот квитанции за установку приборов учёта воды в квартире, исписанный жутким почерком, какой положен врачу-терапевту… Да никто не поймает!

Лена тряхнула головой. Хорошие мастер-классы проводили они с её подругой Валентиной. Будущие журналисты ловили каждое слово. Вопрос ведущего: кто и что должен нести массам? Ответ: кто — порядочный, много знающий профессионал, что — разнообразный, грамотно приготовленный набор информации и публицистических жанров, как — своевременно и в меру потребности. Жаль, учебную программу ректор так и не подписала. Ведь над ней есть образовательный надзор. И стоит ли лезть на рожон, если мэтрам нынешней пропаганды не нужна конкуренция. Может быть, создать свою школу журналистики? Мы с Валей обязательно это обсудим. Только чуть позже. Сначала надо выпутаться из авантюры, в которую голод заставил её ввязаться. Да не только голод, скажем уж честно. Репортёрский инстинкт. Лена тряхнула головой. Итак, что же там, за поворотом сюжетной линии?

Идём к восьмой остановке. Сначала — к первоисточнику. Евангелие от Луки 23.27–28. «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нём. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! Тогда начнут говорить горам: падите на нас! И холмам: накройте нас! Ибо с зеленеющим деревом это сделают, то с сухим что будет?».

Мрачные трактовки теологов и апокалиптические версии современных любителей нагнетать ужасы оставим на их совести и их службе. Возьмём на вооружение только две вещи: Иерусалим, и правда, подвергся неисчислимым бедствиям уже через скорое время из-за постоянных конфликтов между саддукеями и фарисеями, вспыхивают и восстания против Рима, а в 70 году император Тит разрушает столицу Иудеи и Второй храм. Что же нашей традиции, здесь не стоит искать зловещий смысл в самом названии «Красная площадь», где восьмая точка находится чуть левее Исторического музея.

Золотой цилиндр — во внутренний карман куртки, рамка в правой руке едва колеблется, описывая дугу максимум в 30 градусов. Значит, медленно шаг за шагом идём вперёд к Никольской башне и слушаем рассказ гида.

— Граф Алексей Уваров в середине позапрошлого века был обласкан сразу двумя императорами последовательно, был красив и богат. Увлечения имел два — археологию и прелестницу невесту благороднейших кровей — Прасковью Сергеевну Щербатову, далёкую правнучку самого Рюрика. С её характера и внешности была списана героиня романа Льва Толстого «Анна Каренина» очаровательная и ранимая Китти Щербатова. В 1859 она становится графиней Уваровой, и вот уже молодые супруги, беседуя о заветном, гуляют по Красной площади, рассматривают издали собор Василия Блаженного. Вот, послушайте, как описывает весьма занятный эпизод автор мистических рассказов о Москве Елена Коровина. Цитирую. «И вдруг глыба взвивающегося вверх огромного дома заслонила весь вид, да и не дом это был вовсе, то ли замок, то ли дворец с двумя башнями наверху, львами и единорогами на крыше». Это увидел Алексей. А его юная жена с ужасом смотрела под ноги: «у подножия невесть откуда взявшегося здания алела кровь, и пятно всё разливалось…». Может быть, романтизма ради, эту историю супруги выдумали. Но факты остаются фактами: в 1883 году на том месте состоялось открытие Императорского исторического музея, «на крыше которого навсегда лёг российский снег, а на башнях поселились золотые львы и фантастические единороги». Символизм тут вот какой: в русской традиции львы всегда означали власть реальную, а единороги — мечту. Этот фантастический зверь, как полагали в древности, «подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик». Через несколько лет граф умер. А в 1917 Красная площадь стала кровавой — матрос и пролетарий «пускали в расход» бывших эксплуататоров. Прочтите табличку на фасаде — здесь состоялось первое боевое столкновение революционных солдат с юнкерами. Прошедшие войну матёрые головорезы избили мальчишек, что остались верны присяге. Кровь здесь лилась в прямом смысле этого слова, уничтожали целые семьи… Плачьте безутешно, бегите в иные земли, дочери Иерусалимские? Аристократы и бежали.