Вот именно в эту самую церковь и надо было попасть прямо сейчас. Причём вовнутрь. О чём говорили Лена и артист Георгий? Куда уж разобрать по губам тот сценарий, что они пытались слепить как наглую импровизацию. Пустят погулять по храму в неурочное время обычных мирян? Закатайте-ка губы обратно. А православного грека, у кого вроде бы как тут похоронена любимая тётушка Мавра, а через полтора часа улетать домой в Метеоры? В отсутствие дирижёра джазовый музыкант играет не по нотам. Зато как!

— Да где ж этот долгополый, как там его? Да и чтоб его… А, вот он!

Задыхаясь от несвойственной его сану быстрой ходьбы, пришёл отец Гермоген из ближайшего монастыря. И моментально попал в лапы Михаила. Чуть в стороне от основной группы, спецназовец сначала пытался ему что-то объяснить, потом вдолбить. Священник, белый от ужаса, отрицательно качал головой и прижимал свободную руку к сердцу в знак искренности. Другую ему, похоже, придётся ампутировать: хватка у его собеседника была мёртвой.

— Слушай, твоё преподобие, — стиснув локоть несчастного иеромонаха, разведчик толкал его вверх по коротенькой лесенке храма, после внутри него к алтарной части. — Плевал я на благословения, на все ваши церемонии. Звони хоть святейшему, хоть ключнику Петру. Она не должна останавливаться ни на минуту. Ты понимаешь, чем дело может кончиться из-за вашей торговли?

Препирательства завершились, как только заявления сторон выслушал старенький благообразный настоятель. Женщину в нижнюю часть, в алтарь? Это было неслыханно, неприемлемо, просто вероотступнически. Даже если речь идёт о доказательстве теологической гипотезы русской Via dolorosa.

— Как тебя зовут, сын мой? — вдруг спросил настоятель, почувствовав, что этот вопрос был задан не им самим, а будто бы его губами спросил кто-то невидимый, всезнающий, светлый и милосердный.

— Михаил! — сурово ответил пришедший и выпустил иеромонаха.

И свершилось. Солнечный луч, скомкав надоедливую пенную тучу, рванулся вниз на землю и растёкся, радостно целуя позолоту рамы, к образу в алтарной части. Прочертив туманную дорожку от храмового окошка к лику и доспехам того, чей меч был соткан из священного огня. Поражённый ясным знаком провидения, настоятель и монах перекрестились. За спиной военного разведчика, глядя прямо в глаза служителям церкви, стоял Архистратиг сил бесплотных и небесных, свидетель божественной славы. Архангел Михаил.

Смущённая, испуганная, чуть осунувшаяся, не снимая с головы синий кашемировый палантин, через несколько минут в сопровождении настоятеля из подземного помещения храма Успения вышла Елена. Устало передала в руки своего «тарана» золотой цилиндр и рамку, присела на скамью у входа. Неужели странный средневековый прибор вытягивает из человека силы? Не долго думая, напарник вывел её из церкви и запустил под красный зонтик. Пусть немного отдохнёт. Что там у нас на очереди? Самое важное, вопреки всякой логике, оказывается далеко не самым недоступным.

Ведь нам надо ловить виртуальных привидений, правда? Розовых мух и откормленных лягушат в модной компьютерной игре. А мало нынче на улице прохожих, что останавливаются, как вкопанные, зацепив бесплатный WI-FI? И выкачивают из этой общедоступной возможности максимум полезного. Ни чем не выделяясь из толпы офисного планктона, решившего проветриться в средине трудодня, Михаил уселся на скамеечку и вынул из кармана пачку отпечатанных на машинке листков бумаги. Ничего подозрительного. Рядом главное здание Историкоархивного института. Мало он похож на доцента, но за великовозрастного студента, пожалуй, может. Ломоносов таким был, и учился, кстати, в этих же подвалах в Славяно-греко-латинской академии.

Он нашёл подчёркнутый заголовок пятой остановки Страстного пути. Обратим и мы внимание на главный перекрёсток Священной улицы, где ещё в студенческие годы Лены стояла знаменитая советская сосисочная. Откуда одинаково близко до станций сразу трёх линий метро. На пересечение улицы Никольской с переулком, ведущим к другому лучу Китай-города, Ильинке.

«Евангелие от Луки 23.26. «И когда повели Его, то, захватив некоего Симеона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нёс за Иисусом». Евангелие от Марка добавляет к этому лишь, что у помощника на Крестном пути были дети — Александр и Руфь.

«Всякий «вертухай», охранник или надсмотрщик в глубинах своей души стыдится своей неприятной службы, если совсем уж не переродился в зверя, поэтому на их лицах написана презрительная усталость, за которой прячется застенчивость и, частично, раскаяние. Такой типчик, застывший в бронзе, сидит и при входе в дорогущий торговый ларь с несколькими этажами тряпок за неприличные деньги. Случайно ли? Чуть ещё пройти — поворот на Богоявленский переулок. Зеркальное отражение иерусалимского перекрёстка с улицей El Wad. Согласно преданию, там солдаты римской охраны, кому надоело печься на жарком солнце месяца ниссана, поняли, что подгонять изнурённого пытками Иисуса бесполезно. Так можно и казнь не довести дологического конца — он умрёт по дороге от перегрева и острой сердечной недостаточности. Процессия не шла, а просто тащилась, так что появлялся риск «дождаться» мятежников и учеников проповедника, которые попытаются его отбить. Мать-то уже прибежала! Поэтому из толпы был выдернут крепкий с виду мужчина крестьянского облика, на кого в нетерпящем возражений порядке переложили крест осуждённого. Когда это произошло, едва державшийся на ногах Христос опёрся правой рукой о стену ближайшего здания. В Иерусалиме камень с пятном, напоминающем окровавленную ладонь, заключена в специальную рамочку и почитается как святыня. Пятый пункт маршрута. Для священной улицы средневековой Москвы, пожалуй, наиболее значительный. Потому, что с него всё началось. К сожалению, после многочисленных перестроек древнейшие стены монастыря Николы Старого мы не увидим, наверняка, какая-никакая отметка с дланью там была оформлена в почитание библейского события. Греческий Никольский монастырь, как мы помним, был средоточием жизни духовной ещё до возведения кремлёвских стен. Смысл же скрытый «пятого пункта» может состоять вот в чём. Греческие монахи как бы обращались к Царю небесному: «Господи, вот, посмотри. Там, где крест твой подхватил Симеон, мы тебя ждём, изгнанные из палестин, но дело твоё несущие исправно. Знание православное преумножающие в прежде диких русских землях под покровом святого Николая Чудотворца».

— Леночка, пойдём со мной. Кажется, нам нужно свернуть во двор, — забрав из рук трека Георгия синий зонтик, Михаил взял агента Гречанку за талию и увлёк через открытые ворота с автомобильным знаком «кирпич» в крошечный квадратный скверик с двумя скамейками. — Ты как, держишься?

Лена послушно, уже почти безразлично взяла рамку и обошла его слева направо, постепенно сужая круги. Кажется, этот способ доведён ею чуть ли не до автоматизма. Ближе к восточной стороне пустого пространства рамка дёрнулась и пошла вертеться. Тепло, тепло, горячо. Сектор приз на барабане. Со щелчком повернулся пятый круг калейдоскопа. Заалело контурное кольцо в линзе горного хрусталя. Золотым хризолитовым цветом, едва заметным при дневном свете, прорисовался новый образ. Перед этим был стул с короной. Трон? Теперь появился внутренний круг с латинской V посередине.