– Хорватский, прошу не обобщать!

Их дружба была скоротечной, но очень доброй. Где-то полгода мужчины поддерживали тесные отношения, но потеряли друг друга, когда Ринат вновь воссоединился со своей женой, от которой периодически уходил, уставая терпеть ее властный характер. Супруга как-то сразу взяла его в оборот, лишила привычного круга общения, и контакт между «братьями» потерялся.

– Как ты жил все эти годы, черт ты татарский? – спросил Васко, не сдержавшись и обняв Рината.

– Хуже, чем ты, судя по этому… – И цапнул старого приятеля за мясистый бок. Сам он оставался таким же худым, как и раньше. – Но лучше, если посмотреть на это… – Он шлепнул себя по лысине. Когда-то у него были великолепные смоляные кудри. – Оставил на чужих подушках! Понимаешь?

– Развелся-таки со своей благоверной? Как там ты ее называл? Товарищ Сталин?

– Мы с Иосифом Виссарионовичем до сих пор вместе. Но мне это не мешало мстить ему за всех репрессированных.

К ним подошел Оскар.

– Как я понял, представлять вас не надо, – проговорил он с улыбкой.

– Да, мы старые кореша, – подтвердил Ринат. – Четверть века знакомы.

– Ты уже тогда специализировался на свадебных фото?

– Нет. Я тогда больше передовиц производства снимал. Прибыльное и непыльное дело, скажу тебе. Но как Союз стал разваливаться, пришлось переквалифицироваться.

– У Рината коллекция свадебных фото, – сообщил Оскар Васко. – Шикарнейшая, скажу я тебе. Больше двадцати лет собирал. Вот, хотим отобрать несколько снимков для свадебного выпуска журнала.

– Отличная идея, – одобрил Васко.

– Поможешь?

– Конечно.

И они втроем отправились в кабинет Оскара.

«Братья» устроились на кожаном диване и потребовали коньяка. Васко знал, что у Оскара имеется бутылочка «Арарата». Да не паленого, а настоящего. Привезенного из Еревана кем-то из сотрудников. Сын не пожадничал, выставил его на стол и попросил секретаря принести фруктов на закуску и себе чаю – он не употреблял.

Ринат достал из сумки папку с фотографиями.

– Я лишь часть своей коллекции захватил, – сказал он. – Отобрал снимки вашего формата.

– А какие еще есть?

– Ой, да разные. Смешные, грустные, даже страшные.

– Страшные? – переспросил Оскар. – В смысле, молодые такие безобразные внешне?..

– Нет. В буквальном смысле – страшные. Без драк редкая свадьба проходит. А бывают и с поножовщиной.

– Брр, – передернулся сын.

– Есть у меня даже папка с мертвецами.

Оскар сделал большие глаза.

– Как-то снимал свадьбу, на которой молодые разбились на машине. И свидетели вместе с ними. Плюс водитель. Ехали после регистрации цветы возложить к памятнику и…

– Все, хватит о грустном, – оборвал его Васко. – Мы поняли, какие кадры в папке с мертвецами. Хорошо, что ее не прихватил. – Он подтолкнул бокал к Ринату. – И давай уже выпьем!

– Так закуски еще нет.

– А ты будто без нее не пил никогда!

Он поднял бокал, чтобы чокнуться с Ринатом.

– За встречу, – сказал тот, последовав примеру Васко.

Пригубив коньяк, «братья» принялись раскладывать фотографии на низком столике, стоящем перед диваном. Чтобы бокалы не мешали, они убрали их на подлокотники.

– Сколько нужно снимков? – спросил Васко.

– Минимум пять, максимум восемь, – ответил Оскар.

В кабинет вплыла секретарша с подносом, поставила его, куда велели, и выплыла. Ринат проводил девушку взглядом бывалого плейбоя и цокнул языком:

– Хороша. Обожаю смотреть на таких пав.

– На кого? – переспросил Оскар, как и в случае с «цуциком», не понявший значение слова.

– «Выступает, словно пава…» – припомнил Васко строчку из произведения Пушкина. Блеснул, так сказать, эрудицией. – Значит, величественно ходит, так?

– И плавно! – Ринат кивнул своей лысой головой и взял с подноса яблоко. – А вообще пава – это самка павлина.

– Надо будет сказать Светке, – улыбнулся Оскар. Светой звали его секретаршу. – А то она обижается на своего парня за то, что он ее курицей обзывает. Пусть поправит его и настоит на обращении «пава».

Тем временем Васко выбрал из десятка фотографий одну совершенно потрясающую. На ней супруги целовались под огромным зонтом, который держал над ними свидетель, сам весь вымокший под дождем.

– Вот классный кадр! – сказал он, показав снимок сыну.

– Да, мне тоже нравится. Отложи.

– А этот? – Ринат продемонстрировал портрет жениха, стоящего у зеркала. Но отражалась в нем невеста.

– Клише. Категорически нет.

– Зато в духе того времени.

Оскар покачал головой. Ринат, насупившись, отпил коньяк и вгрызся в яблоко.

– Будешь у Светки телефон брать? – полюбопытствовал Васко.

– Нет.

– Что, не уверен в своих силах?

– Ха! – Он еще раз откусил от яблока, и брызнувший сок попал Васко в глаз. Тот за это двинул старому другу локтем в бок. – Просто эти павы в постели так же величавы и плавны, как и вне ее, а еще ленивы и неизобретательны. А мне зажигательные барышни нравятся…

– Вот, суперснимок! – Васко схватил черно-белую фотографию, на которой была изображена невеста. Она полулежала на диване вся в облаке кружевной фаты. Она струилась по плечам, спускалась до полу. А так как женщина была повернута к камере боком, то фата закрывала и часть ее лица.

– Нет, этот снимок не супер, – мрачно проговорил Ринат, отобрав его у Васко. – Не знаю, как он вообще сюда попал.

– Можно взглянуть? – Оскар протянул руку. Получив снимок, он согласился с Васко. – Правда, волшебно. А свет как красиво попадает на лицо через дырочки в кружеве. Невеста на спящую красавицу в стеклянном гробу похожа…

– Вот именно. Ассоциация у тебя верная. Невеста похожа на спящую красавицу в хрустальном гробу. Только она, в отличие от сказочной, не проснется от поцелуя принца. Мертвая она.

– То есть фотография из той «страшной» папочки?

– Да.

– Отчего невеста умерла? Ран не видно.

– Задушили ее. Фатой.

– Кто?

– Муж.

– Ужас какой…

– Да уж. Я зашел, увидел невесту, решил, утомилась, задремала… Сфотографировал ее, не зная, что мертвая.

– Это единственный снимок?

– Пленка до сих пор хранится у меня. Думал, может, родственники покойной захотят что-то напечатать, но нет. Я только несколько кадров распечатал для коллекции своей. Есть один просто душераздирающий. На нем дочка покойной за ноги мать обнимает и смотрит ей в лицо, ожидая, когда мать обратит на нее внимание… – Он еще выпил. До дна. И тут же плеснул в бокал еще коньяка. – Никогда я этого не забуду. Вбегает ребятенок, хорошенький, точно ангелок, да в платье до полу. К матери бросается, дергает ее, трясет, пищит чего-то… И тут она раз… И на бок сваливается! – Ринат изобразил. – Ребенок в крик. Я чуть камеру не роняю – дошло до меня, что невеста мертва…