Простыни не бог весть что, но мягкие и чистые, а кроме того, гораздо приятнее шерстяных одеял, на которых я провела прошлую ночь. Сквозь дремоту думаю о котятах Фредди. Как они себя чувствуют? Потом хочу позвонить Мутти, и тут взгляд останавливается на кровати Евы. Усиленно моргаю и понимаю, что вижу голографическое изображение обнаженных тел, предающихся разнузданному разврату. Приходится встать и проделать с кроватью дочери вышеописанную процедуру.

Расправившись с Евиным покрывалом, понимаю, что нахваталась смертоносной заразы, и теперь необходимо срочно принять ванну. К счастью, отель приличный, и в ванной комнате имеется маленькая бутылочка с пеной для ванн. И не важно, что она с малиновым ароматом. Главное, что пена есть и платить за нее не надо.

Наполнив ванну до краев, с наслаждением в нее погружаюсь. Ловлю пальцами пузырьки, одни давлю, а другие собираю в пышные облака.

Ну вот, сразу стало легче.

По крайней мере, так кажется в течение нескольких минут. А потом начинают одолевать ужасные мысли, которые так и роятся в голове. Представляю, как Роджер с Соней заходят в отель, идут по вестибюлю и поднимаются наверх. Они нежно воркуют над прелестным младенцем и строят планы на вечер, когда удастся уложить дитя спать. Нетрудно догадаться, чем они собираются заняться. Закрываю глаза и пытаюсь определить, где находится номер, в котором остановился Роджер с семьей. По старой привычке включаю внутренний локатор, позволявший в прежние времена безошибочно обнаружить местонахождение Роджера, но он больше не работает. Слишком долго мы жили вдали друг от друга.

Потом мысли переключаются на Дэна. Наверное, он уже на полпути в Канаду. И тут душу охватывает щемящая тоска, которая мгновенно завладевает всем моим существом. Понимаю, что больше нам видеться нельзя. Ведь если мы снова встретимся, Дэн может сделать мне предложение. Не потому что ему сильно хочется. Просто как человек порядочный, он, зная о моих чувствах, считает себя связанным обязательством. И если мы при таких обстоятельствах поженимся, наша дальнейшая жизнь превратится в поле битвы. При каждой мелкой ссоре, при любом разногласии, даже если Дэн не произнесет ни слова, я буду думать, что он женился на мне против воли, и в этом кроется корень зла. Нет, так жить невозможно! В следующее мгновение понимаю, что сижу в наполненной пузырьками ванной и рыдаю, уткнувшись в колени.

* * *

Ева появляется около полуночи. Меня будит щелчок автоматического замка, а потому есть время подготовиться, прежде чем дочь включит свет.

– Ой, мама, я тебя разбудила?

– Ничего страшного. – Я старательно заслоняю руками лицо. – Ну как, устроила Джо на новом месте?

– Да. Но возникли некоторые сложности. Здесь в денниках голландские двери, которые открываются на улицу, и Джо может легко перепрыгнуть через них, так что пришлось укрепить денник дополнительной решеткой.

Я привстаю на локте. Тревожная новость.

– А Натали знает?

– Да. Решетки привезли с собой именно для этой цели. Марго прикрепила их болтами. По краям три защелки, чтобы можно было вывести Джо.

– Ну ладно, – успокаиваюсь я и снова ложусь. – Ты ужинала?

– Ага. Мы пошли в чудесное маленькое… – Ева смущенно прикрывает ладошкой рот. – Ой, мамочка, а ты осталась голодной?

– Не беспокойся, – с мрачным видом откликаюсь я. – Мне совсем не хотелось есть.

– А папа с Соней приехали?

– Забыла поинтересоваться.

– Как же так? – возмущается Ева. – Ведь я просила! Когда ты подошла к стойке регистрации!

– А я забыла. Прости. Проверим утром перед завтраком.

– Ну, ладно, – сменяет гнев на милость Ева и направляется к лежащему на комоде чемодану. Расстегивает «молнию» и извлекает огромного размера футболку.

– Послушай, Ева, надо найти время и переложить вещи. Я больше не намерена расхаживать с пластиковыми пакетами и пугать людей.

– Нет проблем, мама. – Ничуть не стесняясь, Ева сбрасывает с себя одежду. – Чуть дальше по улице есть торговый центр.

Вообще-то покупка нового чемодана в мои планы не входила, но придется отложить этот вопрос до лучших времен.

Ева натягивает через голову футболку и исчезает в ванной, прихватив с собой стеганую сине-красную косметичку. Слышно, как она чистит зубы. Вскоре дочь появляется и, шлепнувшись на кровать, начинает производить манипуляции с будильником. Наконец она ловит какую-то ужасную радиостанцию, включает на полную громкость и заводит будильник.

– В котором часу он нас разбудит? – интересуюсь я, утыкаясь лицом в подушку.

– В шесть.

– Господи, только не это!

– Я подумала, тебе потребуется время, чтобы привести себя в приличный вид, да и мне надо принять душ.

Я горестно вздыхаю и желаю дочери спокойной ночи.

* * *

Утром я как ужаленная вскакиваю с постели. Ева одновременно установила сигнал будильника и музыку с радиостанции. И вот наша тихая полутемная комната внезапно наполняется грохотом и скрежетом, на фоне которого жужжит будильник.

– Да выключи же их ради бога! – ору я.

– Не получается! Не могу найти выключатель!

– Ударь сверху! Вообще разбей ко всем чертям!

Наконец Ева находит кнопку отбоя будильника, и теперь можно перевести дыхание. Еве тоже не по себе.

Я наклоняюсь и включаю прикроватный светильник.

– Ой, мама, а без этого нельзя? – корчит недовольную гримасу Ева.

– Нет. Ты только нажала кнопку отбоя, и если не хочешь, чтобы через девять минут кошмар повторился, надо отключить будильник полностью.

Дочь устремляет на меня полный ужаса взгляд, а потом переворачивается набок и начинает изучать радиоприемник с будильником.

А я вылезаю из-под одеяла и тащу измученное тело в ванную, чтобы привести себя в презентабельный вид.

* * *

Через час я выгляжу заметно лучше. Сыпь почти пропала, хотя, если присмотреться, можно различить на щеках и лбу шершавые розовые пятна. Но сейчас они хотя бы не мокнут. Старательно накладываю макияж, маскирую корректором темные круги под глазами и замазываю тональным кремом розовые участки. Теперь надо подкрасить ресницы. После некоторого колебания беру водостойкую тушь. Ведь в течение долгого дня я не раз вспомню о потере великой любви своей жизни.

Похоже, я выдерживаю экзамен, так как Ева весело чирикает, готовясь к ответственному выходу, и меня не критикует. Она болтает о намеченных на день мероприятиях и интересуется, открыт ли буфет.

Мы выходим в вестибюль, и тут мне становится не по себе. Осознаю всю нелепость ситуации. Ведь рано или поздно придется встретиться с новой семьей Роджера. Умом все понимаю, а сердце готово вырваться из груди. А что, если они уже в утренней столовой? Вдруг Еве захочется сесть с ними за один столик? Я в полной растерянности, и не представляю, как себя вести.