Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, потенциально это может сработать и против. Поскольку дети неминуемо вырастут и рано или поздно покинут остров, они не могут всегда зависеть от мистера Парнаса. В моих бесчисленных инспекциях в других приютах я видел самые разные отношения – от вежливого безразличия до откровенной жестокости. И хотя я уважаю «Правила и положения», не могу не отметить, что это скорее рекомендации, чем непреложный закон. К тому же эти руководящие принципы были сформулированы десятилетия назад и никогда не обновлялись. Как можно требовать подчинения правилам, которые безнадежно устарели?
Меня просили о более подробной информации о мистере Парнасе. Вот что я узнал:
Фи, лесной спрайт, учится под опекой Зои Чапелуайт. На мой взгляд, благодаря этому Фи лучше управляет своим даром, чем любой другой ребенок-спрайт (правда, я видел не так уж и много спрайтов). Она уже умеет выращивать цветы и деревья.
Теодор – виверна. Обычно мы считаем подобных существ животными. Однако могу заверить Чрезвычайно Высокое Руководство, что это не так. Теодор способен на сложные мысли и чувства, подобно любому человеку. Он умен и находчив. Вчера, после того как я немного оправился от нездоровья, вызванного отравлением сырой рыбой, Теодор пришел в гостевой дом, где я живу, и спросил, может ли он показать мне часть своего клада. Обратите внимание, я использовал слово «спросил». Даже за короткое пребывание здесь я успел научиться различать интонации в его щебетании.
Талия – довольно угрюмый ребенок; я приписываю это тому, что она гном. По крайней мере, учитывая имеющиеся у меня сведения о гномах. Наше восприятие мира сильно зависит от полученных знаний. Еще в детстве нас учат, что мир устроен определенным образом и существуют некие установленные правила. Одно из таких правил гласит, что гномы злы от природы. И хотя это определение подходит к Талии на поверхностном уровне, я в состоянии уверенно утверждать, что она ничем не отличается от большинства девочек-подростков. Дело не в видовых признаках, а в гормонах. Со временем замечаешь, как под напускной бравадой она заботится о тех, кто ей небезразличен. Гномы живут тесными сообществами – по крайней мере, жили раньше, в больших популяциях. В этом приюте Талия нашла свое сообщество.
Учитывая, что неизвестно, к какому виду относится Чонси, Департамент отправил его сюда, не зная, куда еще его поместить. Насколько я понимаю, наличие Чонси отнесено к четвертому уровню секретности просто по причине его крайне необычного облика. Он неоднократно слышал, как его называли монстром – другие дети, воспитатели, люди из Департамента. Как известно, чем больше бьешь собаку, тем сильнее она съеживается при виде поднятой руки. И все же Чонси умный и любящий ребенок. Он умеет мечтать. Он мечтает о таком будущем для себя, которое, возможно, ему недоступно. И, хотя мечты Чонси со стороны могут показаться маленькими, они очень важны для него.
Сэл – самый тихий ребенок в группе. До прибытия на остров он испытал физическое насилие. Эти факты четко задокументированы, хотя и не отражены в предоставленном мне досье. Мистер Парнас показал мне отчеты об инцидентах, подписанные служащими Департамента. Постыдно, что такое все еще происходит. Сэл приехал в приют на Марсии совсем недавно, и, на мой взгляд, ему предстоит долгий путь, прежде чем он полностью пройдет реабилитацию. Но, хотя он пока еще пугается громких звуков, мальчик расцветает прямо на моих глазах. Он любит писать, и я имел честь прочитать некоторые его работы. Надеюсь, он достигнет успеха, если ему будет предоставлена такая возможность.
Вы, наверное, задаетесь вопросом, какое это имеет отношение к мистеру Парнасу. Именно благодаря ему все эти вещи возможны. Он создал не просто сиротский приют, а дом, в котором детские души могут исцелиться. Поэтесса Эмма Лазарус однажды написала: «А я приму ваших изгоев, ваших бедняков, ваших несчастных, мечтающих дышать свободно»[3].
Уверен, вы заметили, что я не упомянул Люси. Прошло два дня с тех пор, как я начал писать этот отчет. Я не спешу, учитывая, каким важным мне кажется поиск правильных слов. Прошлой ночью кое-что произошло. Я был пробужден от глубокого сна весьма странным событием…
Линус резко проснулся и сел в постели, прижав руку к бешено колотящемуся сердцу. Сначала он не мог понять, где находится и что происходит. Когда глаза привыкли к темноте, не сразу удалось осознать, что он видит.
Комната как будто уменьшилась, потолок стал ниже.
– Что за черт! – воскликнул он.
Откуда-то снизу послышалось мяуканье. Линус перегнулся через край кровати. И понял, что это не дом уменьшился. Потолок оказался ближе потому, что кровать парила в пяти футах над полом.
– О боже, – прошептал Линус, крепко сжимая одеяло.
Каллиопа, нервно подергивая хвостом, смотрела на него снизу вверх светящимися в темноте глазами.
Линусу раньше не доводилось летать на кровати. Он ущипнул себя. Нет, это не сон.
– О боже, – повторил он.
А потом услышал раскатистый рев где-то за стенами дома. Кровать под ним затряслась. Линус сделал единственное, что мог, – натянул одеяло до подбородка.
Каллиопа снова мяукнула.
– Мне тоже не по себе, – приглушенно ответил он из-под толстого одеяла. – Но это, наверное, нам только кажется, правда? Мне нужно снова заснуть. Так будет лучше для всех.
Кровать резко накренилась вправо, и Линус с криком рухнул на пол. Сверху на него упали подушки и одеяло. Он застонал и перевернулся на спину.
Каллиопа лизнула его редеющую макушку. Он никогда не понимал, зачем кошки это делают.
– Ну, раз уж я все равно встал, – произнес Линус, глядя на парящую над ним кровать, – следует пойти и выяснить, что происходит. Возможно, это просто… землетрясение. Да. Землетрясение. И оно уже позади.
Он поднялся с пола, ударившись головой о днище кровати, выругался и потер лоб. Ему удалось найти свои мокасины, которые, к счастью, остались стоять на полу. Он надел их и вышел из спальни. Каллиопа бежала за ним.
Кресло в гостиной плавно кружилось над полом. Портативный граммофон слегка подпрыгивал на столе. Свет в лампах дрожал.
– Я многое в состоянии выдержать, – прошептал Линус Каллиопе. – Но привидения – это чересчур. Не люблю, когда меня преследует кто-то невидимый.
Раскатистый рев повторился. Пол под ногами завибрировал. Звук, похоже, шел откуда-то с улицы, и Линус неохотно открыл дверь.
В окнах главного дома мелькали огни. Линусу вспомнилось, как он увидел яркую вспышку, когда Артур вышел из его дома пару вечеров назад. Однако сейчас происходило что-то другое. И хотя больше всего ему хотелось закрыть дверь и притвориться, что все в порядке, он шагнул с крыльца на траву.
На плечо ему легла чья-то рука, и Линус, вскрикнув, обернулся. За его спиной стояла Зоя с обеспокоенным выражением на лице.
