– Напрасно. Альтернативные способыизмерения – моя слабость. Семь грыж муравья. Две талии бегемота. Три щедростискупого рыцаря. Это, конечно, забавно, однако Ирке сейчас было не до шуток.

– Значит, пока я тут возилась сАнтигоном, ты сидел под пледом и подзеркаливал?..

Матвей провел ладонью по лицу.

– Вынужден тебя разочаровать. Я спал. Уменя выдалась пара беспокойных ночей. Пока Буслаев следил за твоим домом, яследил за Буслаевым.

– Где? В резиденции мрака?

– В резиденции мрака? Зачем мне? Онаслишком хорошо охраняется. Слежка за квартирой матери Мефодия и его дяди былакуда как полезнее, – гордо сообщил Багров.

– И как ты следил? Сидел где-нибудь водворе? Матвей поморщился.

– Сидеть во дворе высоченного дома? Чтотам можно узнать? Я предпочитал просто ходить по квартире, а иногда лежать надиване.

– И тебя не видели?

– Исключено. Я не прибегал даже кневидимости. Так, простейший отвод глаз. Дядя Мефа – ха-ха! – был уверен,что я новая подушка, которую притащила его сестра. А мать Мефодия... кажется,она вообще витает где-то в облаках.

Багров вспомнил о чем-то и резко подалсявперед. Качалка скрипнула.

– Хотя, признаться, там была особа, скоторой мне приходилось быть все время начеку. Когда я увидел ее в первый миг,то испугался, что засыпался. Но нет, пронесло... Мне повезло, что ее вниманиебыло отвлечено.

– Особа? Какая еще особа? – нервноспросила Ирка. Она подумала почему-то о Даф.

– Молоденькая полуночная ведьма! Она вовсюфлиртовала с дядей Мефодия. Как же она его называла? Ах да: Эдюшечка! Плела емучто-то про то, что его хотят убить, и притворялась путешественницей во времени!Только лопухоид способен проглотить такую чушь и принять ее за чистую монету.Отсюда же – нелепая любовь к детективам и фантастике. Чем больше бреда и труповна квадратный дециметр текста – тем занимательнее.

– Не ворчи! Я сама люблю фэнтези. Если тылюбишь реалистическую прозу – читай телефонный справочник, – отрезалаИрка.

– Да запросто. Читал бы, если б для того,чтобы найти человека, мне нужны были такие мелочи, как телефон и адрес, –сказал Багров.

Сознание Ирки, несколько заторможенноенедосыпанием, ранами Антигона и внезапным появлением Багрова, добралось наконецдо главного.

– Ты сказал: у Мефодия в доме полуночнаяведьма? А Мефодий знает?

Багров щелчком стряхнул с колена хлебныекрошки. Кажется, недавно он не только спал, но и ел бутерброды.

– Ну знает или нет – не берусь судить. Вовсяком случае, вечером я видел, как они вместе пьют чай. Мило, да? Она сиделапрямо у него перед носом.

– Но полуночные ведьмы отвратительныестарухи!

Багров усмехнулся.

– Другие – да. Но эта не старуха. Исовсем не отвратительна.

Ирка задумалась. Первой мыслью ее было:«Мефодий заодно с ведьмами! Как и они, он хочет убить меня!» Однако это былослишком правдиво для правды, и Ирка, обладавшая хорошим чувством истины – тойистины, которая видит правду даже в очевидной нелепости и, напротив,забраковывает самые выверенные комбинации лжи, усомнилась: «Зачем Мефодию понадобилосьпритаскивать ведьму к себе домой? Что, нельзя встречаться с ней где-нибудь еще?И каким боком сюда впутался Эдя? Какой смысл ведьме набиваться к нему вневесты?»

– Слушай, – сказала онаБагрову. – А зачем ведьме Хаврон? Просто прикрытие, чтобы подобраться кМефу?

Багров в задумчивости вытянул губы трубочкой икоснулся ими носа. Ирка не в первый раз подмечала у него эту несолидную (и, кслову сказать, радующую ее) гримасу.

– Не исключено, но вообще как-то глупо.Если Буслаев опытный страж – а он, во всяком случае, не чайник, – ондолжен видеть, кто перед ним, будь она хоть сто раз невеста дяди.

– Тогда зачем?

– Не знаю. Думаю, не мешает присмотретьсяк самому Эде, – задумчиво заметил Матвей.

Лицо у него стало сосредоточенным. Лицочеловека, который знает, что он хочет. Ирка внимательно взглянула на него.

– Ты хоть когда-нибудь кого-нибудь неподозреваешь? – спросила она.

– Когда-нибудь. Кого-нибудь, –заверил ее Багров.

Внезапно Антигон, до того мирно уплетавшийваренье, с грохотом уронил банку и, опустившись на колени, палниц.

– У-у-у-у! Они идут, мерзкая хозяйка! Ониуже близко! – крикнул он.

Ирка увидела, что спина его дрожит.

– Кто они?

– Остальные валькирии! Пусть некромагуйдет! Они не должны видеть вас вместе! – торопил Антигон, продолжаятрястись.

– Никуда я не уйду! Очень надо! –возмутился Багров.

– А-а-а! Вы слышали, хозяйка! Нам всембудет плохо, если они застанут здесь некромага!

Матвей еще упрямился.

– Я никого не боюсь. Если надо – стануневидимым.

– Иди, тебе говорят! Что им твояневидимость? Ты навредишь не только себе, но и ей! – закричал кикимор.

– Правда, иди! Потом я позовутебя! – присоединилась к нему и Ирка.

Она начинала уже что-то понимать. Ее нагрудниксиял так, что невозможно было смотреть на него.

– Я буду недалеко! – сказал Багров.Он холодно поклонился и исчез.

С каждой минутой дрожь Антигона усиливалась.Он не просто дрожал, он почти корчился. Его выгнувшиеся лопатки касались другдруга. Зубы стучали.

– Хозяйка! – окликнул он слабымголосом. – Не прощай мерзкого монстра! Он ничем не может тебе помочь!

– Что с тобой, Антигон?

– Их... слишком... много... А я все-такинежить! Когда много – больно, очень больно. У меня такое чувство, что я смотрюна солнце и не могу закрыть глаза... – с трудом разжимая сведенныесудорогой челюсти, выговорил Антигон.

– Что я могу сделать для тебя?

– Встреть их не здесь. В «Приютевалькирий» мне не спрятаться.

Ирка выскочила наружу и по канату скользнулавниз. Поблизости от «Приюта» была небольшая поляна. Точно великан прилег тутотдохнуть, поворочался с боку на бок, а наутро встал и бодро зашагал дальше,ковыряя в зубах полувековой сосной. Туда Ирка и помчалась, легко отталкиваясьот не просохшей еще весенней земли.