Книга называлась просто – «Леонардо да Винчи». Позолоченные буквы на синей обложке и корешке, внутри – сотни цветных иллюстраций, рисунков и текстов.

Персис листала эту книгу множество раз.

Ее, как и многих до нее, восхищала жизнь да Винчи, жадного до знаний эрудита, гения, способного соперничать с величайшими мыслителями всех времен, художника, скульптора, архитектора, инженера, астронома, анатома, натуралиста, математика.

Но сейчас Персис рассчитывала на изобретательский талант да Винчи.

Гениальный флорентиец заполнил не одну тетрадь идеями, многие из которых сильно опередили свое время. Там были самые разные устройства – от парашюта и летательного аппарата до необычных пушек и переносных мостков, которые солдаты могли бы использовать при наступлении. Но больше всего Персис привлекали безделушки, чертежи бесполезных вещей, придуманных да Винчи только потому, что его это забавляло.

Среди них были и головоломки.

Эта мысль пронзила Персис, будто стальной клинок, когда она сидела в Институте Ратана Таты. Она вспомнила, как читала о да Винчи со своей матерью. Саназ привила ей много разных увлечений: любовь к музыке, к книгам и здоровое уважение к науке и тем, кто ей занимается.

Персис быстро проглядела книгу.

К сожалению, там не нашлось ничего, похожего на ее коробку.

Вдруг ей на глаза попалась статья о, как это назвал автор, «головоломке с подшипниками». На иллюстрации был изображен небольшой деревянный брусок в форме лодки с выдолбленным углублением сверху. Углубление было разделено на две полости, и в каждой лежал подшипник. Задача заключалась в том, чтобы как-то загнать подшипники в борозды по обеим сторонам углубления – по одному в каждую. В общем, это было не так уж сложно… И тут Персис осенила идея.

Подшипники.

Она села на диван, положила коробку на левую ладонь и внимательно вгляделась в замысловатое соединение верхней и нижней частей.

Замочной скважины не было. Просто сдвинуть верхнюю половину в сторону тоже было нельзя.

Значит, есть какой-то механизм, закрывающий коробку изнутри. Если не металлические штырьки, то, может быть, подшипники?

Персис поднесла коробку к уху и встряхнула.

Ничего.

Тогда она взяла коробку в правую руку и со всей силы стукнула о левую ладонь.

Ничего. Персис повторила это действие еще три раза, поворачивая коробку на девяносто градусов, фокусируясь по очереди на каждой из четырех сторон.

Ничего.

Персис была разочарована, но, подумав, перевернула коробку вверх дном и проделала то же самое. На втором ударе она услышала тихий щелчок.

Ее сердце забилось чаще.

Она стала вертеть коробку, нажимая на верхнюю половину с разных сторон. Сначала та не поддавалась, но когда Персис надавила на нее с одного из углов, крышка вдруг съехала по диагонали, открыв желоб с углублением в центре.

В небольшой ямке в одном из нижних углов коробки лежал подшипник. В противоположном верхнем углу была еще одна ямка, а в ней – небольшая металлическая полоска.

Теперь было понятно, как работает механизм.

Две ямки, в каждой миниатюрный магнит. Один подшипник. Когда подшипник находился в одной из ямок, он действовал как замок, соединяя две половины коробки так, что их нельзя было разъединить. Но стоило как следует ударить в нужное место, как подшипник отскакивал от магнита и скатывался в другую, более глубокую ямку – и замок открывался.

Идея несложная, но разгадать ее чертовски непросто.

Полость внутри коробки была всего два дюйма в диаметре. В ней лежал сложенный листок бумаги.

Персис достала его, отложила коробку в сторону и развернула записку.

В ней почерком Хили было написано:

…тот самый час, когда томят печали

Отплывших вдаль и нежит мысль о том,

Как милые их утром провожали,

А новый странник на пути своем

Пронзен любовью, дальний звон внимая,

Подобный плачу над умершим днем[40].

Персис уже видела эти слова. Совсем недавно. В переводе «Божественной комедии», который она только что просмотрела до конца. Это был один из отрывков, которые засели у нее в памяти, как занозы. Живой язык Данте, его описания того, что ждет человека, ее покорили.

Вопрос был в том, зачем Хили выписал еще один отрывок из творения Данте.

Вдруг Персис вскинула голову. Она услышала какой-то шум. У входной двери? Она так сосредоточилась на загадке, что забыла обо всем остальном.

Она встала с дивана, обошла шкафы, которые загораживали дверь, и неслышно двинулась в сторону выхода. Ее окутывала тишина, но в этой тишине было что-то такое, от чего у Персис засосало под ложечкой.

В нескольких ярдах от стойки она остановилась. На улице никого не было.

Может быть, просто показ…

За спиной раздались шаги. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за высокого шкафа выскочил человек – весь в черном и в закрывающей лицо балаклаве.

Не успев задуматься, Персис в одно мгновение вытащила револьвер и спустила курок. Выстрел гулко прогремел в полутьме магазина.

Противник повалил ее на пол. У Персис вышибло дух, и она выпустила из руки револьвер. Мужчина – какая-то часть мозга лихорадочно твердила, что это мужчина, – сел сверху и навалился на нее всем своим весом. Краем глаза Персис уловила движение, и тут же ей в голову прилетел кулак. На мгновение удар ее оглушил.

Чужие руки принялись шарить по ее одежде. Сквозь туман прорезалась мысль: ее что, насилуют?

С тех пор как Персис впервые надела полицейскую форму, тетя Нусси не уставала повторять, что ее непременно изнасилуют при исполнении, и умоляла передумать, пока еще не слишком поздно. Возможно, ей будет приятно узнать, что она наконец оказалась права.

Проще всего было сдаться, перестать бороться. Просто лечь на пол, и будь что будет.

Но Персис никогда не сдавалась.

Вдруг она поняла, что мужчина вовсе не собирался ее насиловать. Он методично обыскивал ее карманы. Он искал листок бумаги, который она только что достала из коробки Хили.

Это тот же человек, который напал на нее у обсерватории.

Нет!

Она снова схватила револьвер, подняла руку и выстрелила.

Пуля попала нападавшему прямо в грудь. Он содрогнулся, а потом размашистым движением выбил у нее из руки револьвер. От следующего удара Персис чуть не потеряла сознание. Она почувствовала, как его руки сжимаются у нее на горле. Брыкаясь, она попыталась ослабить хватку, а потом принялась просто бить его по рукам. С тем же успехом можно было бить камень.

Персис услышала сдавленный звук и поняла, что он доносится из ее собственного горла. Комната завертелась перед глазами,