предпочитают вымышленные имена. Беккер сказал, что он в городе на несколько недель. Он хотел развлечься, и кто-то посоветовал Le Château des Rêves. Обер познакомил его с Франсин Крамер, и ему показалось, что они сошлись. Он спел мне целую арию о том, что никогда ни к чему не принуждает своих девочек и решение всегда остается за ними. – Тон Фернандеса ясно давал понять, как сильно он верит этому заявлению. – И все. Насколько ему известно, Франсин отвела Беккера наверх. Очередной довольный клиент. Больше он его не видел. – Фернандес замолчал и снова сверился с записями. – Я поговорил с несколькими его «девочками». Одна из них вспомнила Беккера. Она запомнила шрам. Сказала, что он какое-то время разговаривал с еще одним клиентом, не завсегдатаем, высоким мужчиной со светлыми волосами. Она не очень детально его описала. Она поспрашивала других девушек, но оказалось, что ни одна из них его не развлекала, хотя они, конечно, пытались. Он как будто пришел в клуб, только чтобы встретиться с Удо Беккером – мистером Греем. Если, конечно, они не встретились там случайно.

Было понятно, что сам Фернандес в это совершенно не верит.

Младший инспектор ждал, пока Персис переварит услышанное.

– Что теперь? – спросил он наконец.

Персис вдруг поняла, что в его поведении что-то изменилось. Пропала злость. Кроме того, ее собственная злость тоже отошла на задний план, а на передний вышло расследование убийства Франсин Крамер.

Не могло быть сомнений в том, что они с Фернандесом хорошо работают вместе.

От этой мысли Персис покраснела. Злость вернулась и завладела ей с новой силой.

– А сам ты подумать не можешь? – резко сказала она. – Ты же сам хотел руководить этим делом.

Фернандес замер, на мгновение на его лице отразилось недоумение, но потом оно стало привычно угрюмым. Он кивнул, развернулся и вышел.

33

– Инспектор, мы должны перестать встречаться. Люди начнут болтать.

Радж Бхуми ухмыльнулся из-за стола для вскрытий, не вынимая рук из внутренностей очередного клиента. Его шутка шлепнулась на плиточный пол, отползла в угол, свернулась калачиком и умерла.

Бхуми достал из трупа внутренности и решительно направился к весам.

– Дайте мне полчаса, – бросил он через плечо. – Я немного задержался. Неправильно будет остановиться на полдороге.

Персис нетерпеливо ждала, наблюдая за его работой, а ее мысли метались, как радиосигнал по частотам, между делом Хили, делом Крамер и ее собственной жизнью, становившейся все запутаннее. В голове то и дело возникало лицо Зубина Далала, и сердце начинало биться быстрее.

Что он вообще забыл ночью у них в магазине?

Ответ был очевиден. Он за ней следил.

При этой мысли Персис снова закипела от гнева. Она принялась так яростно хрустеть костяшками пальцев, что Бхуми поднял глаза и вопросительно на нее посмотрел.

Персис не обратила на него никакого внимания.

Зачем? О чем Зубин мог хотеть с ней поговорить? Зачем посылать цветы? И эти строки из Байрона… Мозг отказывался принимать возможные варианты. От одной мысли о них хотелось выследить Зубина, достать револьвер и прострелить ему колени. Это меньшее, что он заслужил.

Он ее бросил. Бросил, убедившись, что она по-настоящему, серьезно в него влюблена – настолько, что отчасти была влюблена до сих пор. Она будто прыгнула в воду с обрыва, не зная, далеко ли до дна, а теперь погружалась все глубже и глубже, чувствуя только, что воздух давно уже кончился.

Бхуми выскользнул в дверь и вскоре вернулся обратно. Его лицо сияло, и он явно был в превосходном настроении. Персис заметила, что он недавно подстригся, подровнял усы и к тому же сменил помаду для волос на что-то с цветочным ароматом, даже не совсем неприятным, хотя это сложно было точно определить сквозь запах формальдегида, насквозь пропитавший его халат. Вероятно, эти изменения к лучшему были связаны с девушкой, за которой он ухаживал. Видимо, все шло хорошо.

Персис ощутила укол непрошеной обиды.

Даже мужчина, проводивший все свободное время, копаясь в трупах, понимал сложную логику романтических отношений лучше нее.

Безрадостное заключение.

– Слышал, вы разгадали ту любопытную загадку, которую мы нашли на теле последнего клиента, – заговорил Бхуми. – Поздравляю! – Он имел в виду Хили.

– Я снова потеряла след, – без выражения ответила Персис.

– Я не сомневаюсь, что скоро найдете опять. Арчи говорит, что, когда удается что-то унюхать, вы как терьер.

У Персис покраснели уши. Вероятно, это сравнение задумывалось как комплимент, хотя и не относилось к числу самых лестных характеристик из уст мужчины.

Ассистент Бхуми привез тело Джеймса Ингрэма и положил его на стол для вскрытий вместо предыдущего постояльца. Высокий англичанин едва на нем поместился.

– Ну что ж, начнем.

Бхуми обыскал одежду Ингрэма.

В кармане брюк обнаружился листок бумаги с адресом на хинди и на маратхи, языке штата. Персис видела такие листки у иностранцев, которые недавно приехали в город. Они показывали их таксистам.

На листке значилось место в районе Оперного театра.

Вероятно, Ингрэм там остановился.

В листок был завернут небольшой ключ – судя по внешнему виду, от дома.

Персис подождала, пока Бхуми запишет ключ в журнал, потом положила его в карман и переписала адрес в записную книжку.

Затем судмедэксперт снял с трупа одежду, положил ее в специальный пакет и перешел к осмотру тела.

На груди покойника отчетливо выделялось отверстие от пули, которая его убила.

Персис вдруг поняла, что печальный конец Ингрэма беспокоит ее куда меньше, чем она ожидала. Сет особо подчеркнул, что за недолгое время службы в полиции она уже убила двух человек. Она должна сожалеть об этом, потому что она женщина? Этого от нее ждут? Женской чувствительности?

К черту.

Бхуми снял бинт с правого плеча Ингрэма, обнажив свежую колотую рану.

Персис вспомнила о нападении рядом с обсерваторией. Если бы она еще не была уверена в том, что это был Ингрэм, теперь поводов для сомнений не оставалось.

– Смотрите-ка, – произнес Бхуми. – Инспектор, подойдите сюда.

Персис подошла ближе и заглянула Бхуми через плечо. Тот изучал внутреннюю часть левой руки англичанина.

Примерно на двадцать сантиметров выше локтя виднелась маленькая черная татуировка, не больше сантиметра в ширину.

Казалось, в этом не было ничего особенного, но Бхуми пришел в волнение. Какое-то время он не сводил глаз с татуировки, потом отошел от стола и провел рукавом по лбу.

– Это что-то значит? – спросила Персис.

– Я… не уверен. Могу ошибаться. – Персис озадачило его внезапное возбуждение. – Я никогда такого не видел, только в литературе.

– Литературе?