делу. Друг согласился дать генератор на пару дней.

— Как только я прибор заберу, тут же вам его принесу.

— Будем ждать, — сказала я на прощание Виктору и вернулась в квартиру.

— Уфф! — облегченно вздохнула Алина. — С крысами, считай, разобрались. Если нам сегодня принесут это генератор, сегодня же, Марина, переселяемся к тебе. Когда Олег обещал вернуться?

— К концу недели.

— Значит, несколько дней у нас есть. Я думаю, нам не стоит мелочиться, пусть генератор пожужжит подольше, до приезда Олега. Чем сегодня займемся?

— Васильевым, — напомнила Степа, которая все это время тоже находилась рядом с дверью, но в силу своей застенчивости в разговор о крысах не вмешивалась, хотя ей, наполовину сельскому жителю, было что рассказать о методах борьбы с крупными грызунами.

— Васильевым так Васильевым, — согласилась я.

— Правильно. Васильевым и… крысами. Мерзкие твари — эти крысы. Как же они меня ночью напугали. Глазища, зубы… Бррр!

Глава 25

В больницу, в которой начинал карьеру врача Васильев и где он ее бесславно закончил санитаром в морге, мы приехали в десять утра. В это время, как правило, даже самые неисправимые любители опозданий уже находятся на своих рабочих местах. Если Васильев до сих пор здесь работает, у нас были все шансы его увидеть.

Главное, найти морг. Следуя указателям, мы побрели в глубь больничной территории. Где-то в самом конце громадного сквера должен был находиться десятый корпус, именно под таким номером был зашифрован на плане морг.

Мы вышли к одиноко стоящему одноэтажному зданию, выкрашенному в мрачный темно-серый цвет. Окна с решетками, наружная дверь покрыта особо прочным металлом. Не дом, а крепость — в него просто так не войдешь, а выйти совсем невозможно.

Алина безрезультатно подергала за ручку двери. Заперто.

— Смотрите, кнопка звонка, — обратила внимание Степа. — Звоним?

— Жми, — поторопила Алина.

— А что мы ему скажем? — вдруг растерялась Степа и в последний момент отдернула руку от звонка.

И правда, мы совсем не подумали, что будем делать, когда увидим Васильева. Мы собирались посмотреть на него издалека, понаблюдать, может быть, домой проводить, а тут такая ситуация — или сидеть под дверью целый день и ждать, когда он выйдет, или идти напролом, знакомиться и плести что на ум взбредет.

— Придумала! — радостно воскликнула Алина. — Я зайду и спрошу Васильева, скажу, что мне его порекомендовали знакомые.

— Зачем порекомендовали? — в тему спросила Степа.

— Да мало ли зачем? Например, бабушку в гробу хочу привести в надлежащий вид. Реснички подкрасить, щечки нарумянить, губки выделить.

— А что, Васильев макияж покойникам делает? — удивилась Степа.

— Может, и делает, откуда я знаю?

— А если он этим не занимается? В конце концов, он санитар, а не визажист по покойникам.

— И что? Если вдруг окажется, что Васильев этим не занимается, извинюсь. Ошиблась, дали неверную информацию. Степа, макияж для усопшей бабушки — это всего лишь повод начать разговор. Мне главное — что? Человека почувствовать. У меня интуиция очень развита. Мне стоит посмотреть одним глазком на человека, и все, я сразу могу сказать, что он собой представляет.

— Ладно, ты зря не хвались, все равно тебе нельзя идти к Васильеву, — остановила я Алину.

— Это еще почему?

— Потому что, если все это затеял Васильев, он должен знать тебя в лицо. Он тебя узнает и разговора не получится.

— Ну и бог с ним, с разговором! Может, тогда до него дойдет, что мы его вычислили, и он оставит мою квартиру в покое?

— А если он пойдет на решительные меры?

— Какие такие меры?

— Физическое устранение жильцов, то есть тебя.

— А если нам пойти втроем? Не будет же он убивать Алину при нас? — резонно заметила Степа.

— Хватит меня пугать! Короче, идем вместе. У нас одна бабушка на троих, — Алина решительно подняла руку и нажала на кнопку звонка.

Звонила она долго, минут пять, не меньше. На звонок к нам никто не вышел и даже не посмотрел в окно, кому это невтерпеж попасть в морг.

— Вымерли, что ли, все? — разочарованно спросила Алина.

— А чему ты удивляешься? Место такое, в основном все здесь мертвые.

— А Васильев? Тоже?

— Алина, ты нас не пугай. У кого бы спросить, похоже, морг работает не круглосуточно. — Я стала озираться по сторонам, не придет ли нам кто-то на помощь.

К всеобщей радости, которая под дверью морга была совершенно неуместна, к нам направлялся странноватый тип в почти белом халате. Мужчина был точно не доктор. Я бы даже сказала, что он больше походил на мясника с рынка или палача из камеры пыток. В глаза бросались огромные ручищи, халат в коричневых подтеках, похоже, в кровавых, и блуждающий взгляд из-под нависших бровей. Покачиваясь, мужик шел по направлению к железной двери и, казалось, нас совсем не замечал. Во всяком случае, он ни разу не сфокусировал глаза ни на одной из нас.

— А вдруг это и есть Васильев? — ужаснулась Алина.

— В этом случае не надо быть приверженцем теории Чезаре Ломброзо. И так видно — такой тип убьет и не задумается.

— Да он просто пьян, — догадалась Степа.

Вскоре в подтверждение Степиной догадки нас окутало крепким амбре водочного перегара. Мужик прошел мимо нас и уткнулся головой в дверь.

— Мужчина, а вы сюда идете? — робко спросила Алина.

— Сюда. Все сюда обязательно приходят. Кто раньше, кто позже, но обязательно сюда, — философски заметил поклонник Бахуса.

— А Васильева знаете?

— Санька? Знаю. Вместе мы тут, знаете ли… — мужчина замолчал, не закончив фразы. Мысли в его голове не задерживались, улетучивались вместе с винными парами. Он пожал плечами, а потом опять подпер головой дверь.

Степа испугалась, что он сейчас заснет и мы ничего от него не добьемся, поэтому поторопилась поддержать разговор:

— А вот мы к нему пришли, а попасть внутрь не можем.

Мужчина поднял на нас затуманенные глаза и спросил сразу троих:

— Почему?

— Почему мы не можем попасть внутрь? — уточнила вопрос Степа.

Мужчина кивнул:

— Почему пришли к Саньку? Он у нас в печали и женщин с некоторых пор на дух не переносит.

— Мы к нему пришли по делу, а он нас не пускает. Мы уже целый час стоим под дверью.

— А вы звонили?

— Звонили.

— Зря. Если он сидит у себя в каморке, то все равно не слышит.

— Что же нам делать?

— Вообще-то у нас часы приема с одиннадцати до четырех, — нехотя ответил наш собеседник.

— Приема кого? Родственников?

— Да, в общем, родных и близких. Ждите. В это время и доктора приходят.

— Нет, подождите, — Алина потянулась к