— Вот! Он с ним работал, а убил Васильев до того, как прийти работать в морг.

— Ты сейчас о гибели Аркадия?

— Ну да. Потом у Васильева развился комплекс вины, и на людях он выглядел этаким агнцем.

— А как быть с Наташей? — напомнила я. — Ты ведь ее смерть тоже приписывала Васильеву?

— Ну мало ли что на Васильева нашло? Например, вспомнил давнюю обиду, — пришла на помощь Степе Алина.

— Нет, что-то тут не так, — продолжала я сомневаться.

Нашу дискуссию прервал Петр Игнатьевич. Он появился в дверях и, показывая на нас взглядом, сказал позади идущему собеседнику:

— Вот эти женщины нашли Васильева, — и, опережая вопрос, добавил: — Они у нас не работают. Пришли к Васильеву, чтобы пригласить сотрудничать с похоронным бюро «Последний приют». Я ничего не напутал?

— Нет, — растерянно произнесла Степа и изменилась в лице, увидев показавшегося из-за спины Петра Игнатьевича полицейского.

Я повернула голову. В кабинет входил… Догадайтесь с первого раза, кто это был?

Капитан Воронков.

Узнав нас, Сергей Петрович остановился как вкопанный. От удивления его круглая физиономия вытянулась в овал, а глаза беспомощно стали нас пересчитывать. Он никак не ожидал застать здесь меня, Алину и Степу в придачу. Мне даже стало смешно — приехал товарищ на труп, а встретился с давними знакомыми, живыми и здоровыми. Наверное, в этот момент мысли в голове у капитана были совершенно дикие. Третий труп за неделю, и всегда рядом мы. Было бы просто совпадение — куда ни шло, но нас представляют свидетелями и, что уж совсем странно, работниками похоронного бюро. Самое время подумать, а не эти ли дамы находят клиентов и помогают им в лучшем виде отправиться на тот свет.

Лицо Воронкова стало набирать цвет, приобретая багровые оттенки.

— Как это понимать? — с раздражением спросил он и почему-то уставился на меня, как будто в нашей компании главная я, и зачинщиком идиотских идей тоже являюсь я. — Какое такое похоронное бюро?

Я ничего не ответила, только пожала плечами и перевела взгляд на Алину. Она придумала похоронное бюро, пусть теперь и объясняется с Воронковым. Алина молчать не стала, набрала полную грудь воздуха и дерзко выпалила:

— «Последний приют». А что? Бизнес как бизнес, не хуже других.

Алинин ответ Воронкову не понравился.

— Так, так, так. Значит, вы теперь занимаетесь похоронными услугами? Давно? Можете не отвечать, сам догадаюсь. Вот что, милые дамы, настало время обстоятельно с вами поговорить. Я вас задерживаю, сейчас проедем в отделение.

— Не имеете права! — завопила Алина.

— Имею, Алина Николаевна, имею. И вам, в прошлом юристу, хорошо известны права правоохранительных органов. Посидите у меня суток трое, я вас допрошу, а потом видно будет. Слишком уж часто я встречаю вас в последнее время. Как самоубийство, вы тут как тут.

— Не хотите ли сказать, что это мы инсценируем самоубийства?

— А почему бы и нет? Бизнес как бизнес — повторил Алинины слова Воронков. — Сначала кокнуть, а потом к родственникам с соболезнованиями и перечнем услуг.

— Да как вы можете?! — возмутилась я, хотя и предполагала, что именно так подумает Воронков.

— Могу, Марина Владимировна, могу.

Воронков высунул голову в коридор и крикнул своему напарнику:

— Коля, у нас все?

— Все.

— Тогда труп оставляем здесь — не везти же его из морга в морг — и едем. Дамы, подъем. Прошу оставить всякую мысль о побеге.

Петр Игнатьевич проводил нас изумленным взглядом, он мало что понимал в происходящем. Единственно, что он из всего уразумел, — с капитаном полиции у нас если не дружба, то давнее знакомство. Причем такое давнее, что мы успели друг другу надоесть. Иначе как объяснить тот факт, что Воронков нам совсем не обрадовался.

Нас усадили в полицейский фургон и отвезли в отделение. По лестнице мы поднялись на второй этаж.

— К вам идти? — для порядка спросила Алина и, не спрашивая дороги, знакомым коридором устремилась к кабинету Воронкова.

Да и зачем спрашивать, если и она, и я, и даже Степа успели побывать «в гостях» у Сергея Петровича? Какой смысл скрывать — было дело, в свое время мы помогли полиции раскрыть группу контрабандистов. Тогда мои подруги познакомились не только с Воронковым, но и с его непосредственным начальником Соколовым Борисом Игоревичем, а Алина вообще завела дружбу с генералом полиции.

Вот так, а сейчас нас под конвоем вели в кабинет на допрос. Какой же неблагодарный этот Воронков, добра не помнящий.

— Прошу, — Воронков распахнул перед нами дверь. — Проходите, усаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

— Кстати, о доме. У нас скоро дети должны из школы прийти. Мы теперь матери-одиночки, одни детей на ноги ставим, — вспомнила Алина. — Покормить надо, уроки проверить, спать уложить тоже надо. Весь день в беготне и проходит. Так что вы долго нас не задерживайте, нам некогда с вами рассиживаться.

— Вы, Алина Николаевна, на жалость не давите. Когда вы отсюда уйдете, зависит только от вас. Расскажете все как на духу — уйдете с миром. Нет — оформим задержание на трое суток.

— Как так на трое суток? За нами никакой вины нет, — забеспокоилась Степа.

— Проверим, — ехидно улыбнулся Воронков. — Если нет — принесем извинения. Через три дня. Торопиться у нас некому, денег платят мало, работников не хватает, а работы… — Сергей Петрович, не прекращая улыбаться, провел ладонью по шее. — Так что колитесь, пока никуда не влипли. Или уже влипли?

— Да никуда мы не влипали!

— Тогда внимательно вас слушаю. Почему я вас вижу уже в третий раз? Как труп, так и вы.

Мы переглянулись. Я такая, что все бы рассказала Сергею Петровичу. Степа сомневалась — ей хотелось самой во всем разобраться. Алина ерзала на стуле, выгадывая про себя, как сделать так, чтобы ее действия и логику мышления Воронков оценил по достоинству.

— Хорошо, — Алина придала своему лицу глубокомысленное выражение. — Я согласна сотрудничать с правоохранительными органами, только не думайте, что я вам буду помогать безвозмездно.

Капитан присвистнул, покачал головой и удивленно посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Давно ли с Алиной такое умственное расстройство?» Я ответила взглядом: «Временами, бывает и хуже».

Воронков откашлялся, вытер платком лоб, подавил в себе желание съязвить и со всей серьезностью спросил:

— Вы, Алина Николаевна, располагаете определенной информацией и что-то требуете взамен?

— Именно, — Алина довольно улыбнулась и гордо кивнула мне и Степе, мол, вот так-то надо вести дела.

— И что же вы от меня хотите? Деньги, грамоту, часы?

— Часы?! От вас дождешься! — фыркнула Алина. — Нет. Я вам отчитываюсь в проделанной работе, а вы мне взамен говорите, что написал в