Тимофей, замешкавшись на какие-то секунды, помчался следом, но шаманка бросилась ему под ноги и вцепилась в них с такой силой, что смогла повалить двухметрового богатыря на землю. Все его попытки встать на ноги и вырваться из цепких рук Шубуун ни к чему не привели – она так крепко его держала, что никакая сила на свете, казалось, не заставит ее разжать руки.

Прошло несколько минут, прежде чем из глубины провала, из самого сердца пещеры раздался приглушенный голос Троеглазова: «Я нашел ее. Сигора существует!»

Крик восторга стал роковой ошибкой олигарха. Звук его голоса, существенно отличающегося от тембра Шубуун и девочки, спровоцировал мощное обрушение камней. За несколько секунд проем был завален огромными валунами и камнями. Судя по тому страшному звуку, который исходил откуда-то из-под земли, было понятно, что крушение породы происходит и внутри.

Теперь уже куски и обломки скальной породы сыпались не только сверху, но и сбоку. Пирамида, сложенная кем-то или чем-то из гладких, ловко пригнанных друг к другу плоских камней, рушилась, как карточный домик, навсегда отрезав Треглазову путь к спасению.

От ужаса и осознания того, что ничем не может помочь шефу, Тимофей закричал. Его крик был похож на вопль раненого зверя, да и сам он был похож на огромного разъяренного медведя. Не обращая внимания на камнепад, Тимофей пытался вытаскивать камни из завала, но лишь немногие ему удавалось сдвинуть с места. Остальные валуны настолько плотно вошли в расщелину, что даже контура бывшей пещеры не осталось.

Марина наконец-то справилась с непослушными ногами, поднялась с земли и бросилась к Тимофею. Она обняла его, как мать обнимает плачущего малыша, и по вздрагивающим богатырским плечам поняла, что Тимофей плачет, как маленький ребенок.

Шубуун, лишившаяся последних сил, подползла к Тимофею и Марине. Говорить что-либо утешительное не было смысла. Понятно, что для Тимофея гибель Владлена Алексеевича стала большим ударом, и, чтобы пережить его, понадобится время. Шаманка жестами показала Марине, что надо отвести Тимофея на безопасное расстояние – камни все еще продолжали сыпаться с самой вершины горы.

Марина и сама-то с большим трудом сообразила, что на ее глазах только что погиб человек. Не просто чужой человек, а за время их скитаний по алтайским просторам ставший почти родным, Владлен Алексеевич Троеглазов. Остатки помутнения в ее сознании, вызванные, очевидно, тем веществом, которое Шубуун бросила в ритуальный костер, притупили понимание всего ужаса происходящего. Сейчас, гладя на руки шаманки, подзывающие Марину к себе, она тупо уходила вместе с Тимофеем подальше от каменной ловушки, к высокому раскидистому кедру, где стояла удивительно спокойная Юлька.

Девочка, скорее всего, даже не поняла, что произошло. Для нее дядя Владя, скрывшийся в большой черной дырке в горе, которую потом завалило камнями, просто ушел куда-то по делам. Сейчас ее внимание привлекало то, как на месте этой самой дырки вдруг образовалась высокая пирамидка из камней и камушков. В голове девочки все шумело. Гул и грохот, которым сопровождался обвал, трансформировался в ровный монотонный фон, стоявший в ушах. Ей очень хотелось спать, но все происходящее напоминало ей некое представление, на которые они с бабушкой Лилей часто ходили в театр, только вместо сцены и декораций здесь были горы и деревья, но от этого спектакль не становился хуже – тетя Марина кричала и плакала, Шубуун лежала на земле, а Тимофей с дикими воплями бегал вокруг каменной пирамиды и звал дядю Владю.

О том, что какое-то время назад она вместе с Шубуун выполняла невероятно сложный ритуальный танец с песнопением на непонятном языке, Юлька уже не помнила…

Глава 4

В деревне Сигоркино гостям не удивились, а скорее обрадовались. Еще бы! Вторая представительная делегация за лето, а в прошлом и позапрошлом году никого не было… Сначала ученые приехали, теперь вот живой иностранец и с ним еще двое мужчин. Один прямо настоящий милицейский майор.

Дед Степанов с внуком наперегонки, перебивая друг друга, рассказывали про ученых – Марину Юрьевну и Владлена Алексеевича, бабка Дуся – про богатыря Тимофея, по которому теперича сохнет соседкина дочка Лариска, а Вася Щегол не упустил возможности рассказать о своем чудесном «воскрешении» благодаря стараниям старухи Шубуун.

От обилия информации у Тарасова голова пошла кругом, а Гюнтер еще больше погрустнел, узнав про какого-то Тимофея. Теперь у него появился еще один соперник, и ревность взыграла в нем с новой силой. Про девочку Юльку никто ничего не слышал, и у Коли Синецкого настроение резко упало – неужели они идут по ложному следу?

То, что девочки с ними не было, еще ни о чем не говорило. Ее могли спрятать где-нибудь, чтобы не привлекать внимания жителей деревни к ребенку. Ведь ученые не ездят в такие сложные и дальние экспедиции с маленькими детьми. Это первый аргумент «за». К тому же Троеглазов увез Юльку значительно позже того времени, когда Марина, Троеглазов и Тимофей вылетели из Петербурга, следовательно, он мог привезти девочку позже и по другому маршруту. Согласно старинной карте Гюнтера у горной системы в этом районе Алтая много удобных подступов и подъездов, хотя о них мало кто знает. Но Троеглазов, скорее всего, этой информацией владел. Это был второй, хотя и весьма слабый, аргумент.

В любом случае поиски девочки следовало продолжать. Чутье сыскаря подсказывало Тарасову, что они движутся в нужном направлении. Сейчас главным было уговорить Щегла пойти с ними к шаманке. Как-никак Вася бывал там и мог довести делегацию хотя бы до той самой злополучной реки, в которой чуть было не утонул.

Однако Вася был упертым парнем и ни в какую не хотел пропускать очередную «вахту». Тарасов пообещал ему написать настоящее благодарственное письмо, подписанное всеми районными и областными милицейскими чиновниками, в котором он изложит, какой Василий молодец и как он помог задержать настоящего преступника, похитившего ребенка. Щегол даже глаза закрыл в предвкушении того, как мужики обзавидуются его подвигу, и в знак согласия махнул головой. Что ни говори, а Тарасов умел вовремя подобрать нужный аргумент.

Очень кстати Василий вспомнил про старенький мотоцикл «Урал» с люлькой, который уже несколько лет ржавел в его сарайчике. На машине проехать по горным дорогам и тропинкам никак нельзя, а вот на мотоцикле – пожалуйста. Но реанимировать «Урал», по его мнению, было невозможно. И тут всех удивил Гюнтер.

Когда старого, побитого жизнью и ржавчиной «железного коня» вытащили из сарая, не рассмеялся один только герр Зоммер. Он обошел вокруг него, внимательно разглядывая все части и запчасти, а потом неожиданно спросил:

– Как