– Кого это они привезли? – изумился Ратислав, первым ее заметивший. – Мы думали, они к нам по невесту, а они уже с девицей!

– Это он, Ярогнев, Рудомеров сын, – одновременно обернулся к ним Борослав, видевший Ярко в прошлом году. – Вон сидит, нарядный такой.

Лютава, вместе с прочими смотревшая с берега, тоже сразу узнала Ярко. На нем был светло‑зеленый хазарский кафтан, на груди украшенный поперечно нашитыми полосками красного шелка, а на рукавах и подоле – другим шелком, с крупным красно‑желтым узором. Двое мужчин, возглавлявших другие лодьи, были одеты в похожие кафтаны, видимо, из добычи.

– Ох ты! – заговорили вокруг. – Чисто хазаре!

– Каган хазарский! Видать, всех победил, такую добычу взял!

– И портки никак с самого кагана стянули! – хмыкнул Туряга.

В это время Ярко поднял голову и окинул взглядом берег. Будто искал кого‑то. У Лютавы дрогнуло сердце: она знала, кого он искал. Как знала и то, что искомого он не найдет…

При виде женщины в лодье, закутанной, как невеста по пути к жениху – полгода назад она сама путешествовала точно так же, – Лютава тоже сперва удивилась, но после сообразила, кто это может быть. Гордяна! Иначе Гордемила Рудомеровна, дочь покойного князя Рудомера и вдовой княгини Чернавы, родная сестра княжича Ярко. Прошлым летом сам Святомер предлагал ее в жены Лютомеру; тогда еще не имея намерения жениться, тот согласился лишь для вида, чтобы иметь возможность хитростью увезти вместо невесты свою сестру Молинку. Разумно было предположить, что, обнаружив обман, Святомер посчитает и себя свободным от обещаний. И то, что невесту все же привезли, выглядело очень странно. Или до вятичей дошла весть о том, что Лютомер стал князем, и они посчитали, что теперь‑то жена ему необходима?

Но гадать не было смысла: вот‑вот все выяснится.

Старейшины Ратиславля стояли на краю отмели, бойники расположились по сторонам, давая понять, что городец под защитой, но готов приветливо встретить мирных гостей. Еще подъезжая, Ярко искал взглядом знакомые лица, но никого не нашел и был вынужден сосредоточить внимание на Богораде и Ратиславе.

Лодьи подошли к берегу. Кто‑то из гребцов выпрыгнул, придержал нос, давая возможность выбраться старейшинам.

– Здоровы будьте, люди добрые! – Один из старших с достоинством поклонился.

Это был очень высокий, грузный мужик, еще не слишком старый, с розовым лицом, где выделялись морщины и мешки под глазами, придававшие ему усталый вид. Реденькая рыжевато‑седая бороденка едва доставала до груди, что, впрочем, оставляло на виду синюю шелковую отделку темно‑красного шерстяного кафтана.

– Это ли Ратиславль, здесь ли живет князь угрянский Вершислав?

– И ты будь здоров! – с важностью ответил Богорад. – Это Ратиславль, а князь наш ныне – Лютомер Вершиславич.

– Лютомер? – Вятичи переглянулись. – Князь Вершислав умер?

– К дедам ушел.

– Но где же Лютомер? – воскликнул Ярко.

– Дома не случилось его, – сдержанно сказал Велетур, не торопясь рассказывать, как далеко отсюда находится нынешний князь. – За него старший над нами родич его Богорад. Кто вы, мужи?

– Мы родом с Оки‑реки. Я – Начеслав, Огнеславов сын, из рода Святомера Старого. Вот это – сват мой Живорад, Богумилов сын. А это – племянник наш общий, Ярогнев, сын князя Рудомера покойного и Чернавы, Богумиловой дочери. Князь вятичей, – со сдержанной гордостью добавил говоривший.

– Князь вятичей? – Братомер и Ратислав в изумлении воззрились на Ярко. – Так, значит, князь Святомер…

– Тоже к дедам отправился, – подтвердил Живорад, и тут угряне заметили, что на троих знатных гостях «печальные» пояса, какие носят после смерти родича. – А братанич его Ярогнев, сын старшей ветви рода Святомера Старого, теперь наследство свое принимает. А к вам мы приехали ради мира и дружбы.

– Будьте нашими гостями! – Богорад поклонился и указал на ворота. – Гость в дом – сам Велес в нем.

Началась обычная суета: топили баню, женщины готовили угощение и накрывали стол в обчине. Ратислав договорился с Начеславом, что его с родичами поместят в городце, а большую часть дружины отведут на ночь в избы на Острове.

Девицам было незачем лезть на глаза чужакам, поэтому Лютава, не приближаясь, украдкой наблюдала за Ярко. Она видела, что он кого‑то ищет глазами среди женских фигур, не находит и снова ищет…

Однако ей тоже досталась забота: вместе с мужчинами в городец вошла и девушка, закутанная в белое покрывало.

– Вот невеста князя вашего. – Начеслав указал на нее. – Принимайте. Прошлым летом обручился он с Рудомеровой дочерью, хотели мы осенью невесту привезти, да не сложилось…

Старейшины Ратиславля переглянулись в недоумении: никто не знал, как быть. Иные не шутя верили, что молодой князь отправился прямиком в Занебесье и привезет им в княгини младшую из вещих вил. Но все знали, что если с вилой Лютомер не справится и она одержит верх, ему не понадобится вовсе никакой земной жены. Так или иначе, еще одна невеста княжьего рода оказалась весьма некстати, о ней даже этого старейшины без Лютомера не знали наверняка.

– Примем, примем! – успокоила послов княгиня Обиляна и первой подошла к закутанной девушке. – Без приюта уж не оставим. Идем со мной, девица, я тебя и в баню отведу, и покормлю, и спать уложу.

Обиляна увела нежданную гостью к себе в избу, куда немедленно сбежались почти все ратиславльские девки. Но их хозяйка выпроводила, оставила только Лютаву, которая уже была Гордяне знакома.

– А где Молинка? – спросила та, как только с нее сняли паволоку и она смогла оглядеться.

Гордяна была совсем не похожа на своего брата – невысокого роста, худенькая шестнадцатилетняя девушка, с большущими светло‑карими глазами, рыжеватыми ресницами, множеством веснушек на вздернутом носу; черты лица у нее, впрочем, были тонкие и приятные, а рыжие волосы длинны и густы.

– Нету у нас Молинки, – ответила Лютава. – Унес ее Змей Огненный, и живет она теперь в Занебесье.

– Что ты мне кощуны рассказываешь? – Гордяна не поверила. – Ее что, замуж отдали? Но как это можно – если ты еще дома!

– Не отдавали мы ее. Боги сами взяли. – Лютава оглянулась на Обиляну, и та кивнула: все произошло у нее на глазах. – Мы тебе после расскажем. А пока в баню ступай.

Гордяна не возражала, но по ее глазам было видно, что она не верит. И как можно будет убедить ее брата, который и подавно не поверит, что любимую невесту у него отнял Огненный Змей?

К вечеру в обчине был пир в честь гостей. Княжье место пустовало, но по сторонам от него сидели Велетур и Богорад, как старшие после молодого князя. Зарезали теленка, подавали жареное мясо, рыбу, дичь, каши с маслом, творог, похлебки луковую и рыбную, пироги и блины – у Ратиславичей был запас зерна, позволявший благополучно пережить до нового урожая. Женщины подавали на стол, девушки не появлялись, так что никого из них приезжим увидеть не удалось. Велетур поднимал и пускал по кругу братины – за богов, за предков, за гостей, гости пили за хозяев. Хозяева расспрашивали о новостях, надеясь узнать, каким образом отправился к предкам князь Святомер, уклоняясь от рассказа о том, как князь Вершина уступил власть старшему сыну.