Чтобы у него было будущее. Нормальное, светлое, полноценное. Настоящая юность, прекрасные этапы взросления…меньше всего, я хочу, чтобы он повторил мой сценарий жизни.

И я не выдержу, если рано или поздно, одна из всех этих боев и игр закончится не так радужно, как сегодня. Мы победили в бою, но война еще не закончена. И пока я не найду «цветок бессмертия», что был уничтожен Джеймсом Эвансом, все будущее для меня и моей настоящей семьи — Амелии и Антея будет покрыто мраком неизвестности.

— Да. У вас пять минут. Перевожу на дополнительную линию, — отзывается Коуди.

Следующие пять секунд, пока я жду в трубке голос сына, превращаются в испытание вечностью.

— Пап…привет, — такое неуверенное и простое «пап». Я устало ударяюсь лбом о стену и делаю глубокий выдох. Облегченный, снимающий невыносимый груз с диафрагмы.

— Антей, — нижняя губа нервно подрагивает. Не передать словами, что я чувствую, когда слышу голос сына. Это как целая Вселенная для меня.

— Ты никакой не военный, да? Мне сказали, что ты агент секретной службы, — довольно бодрым голосом объявляет сын.

— Что-то вроде того, — горько усмехаюсь.

А еще убийца, поощряющий несколько видов незаконной деятельности. Да, какую-то часть мне удается перекрывать, но все же. Я не герой, каким сейчас видит меня Антей.

— Прости меня, пап, — вдруг произносит сын. — Что сорвался тогда. Я просто…скучаю. Иногда мне кажется, что моего детства никогда не было. Вас с мамой у меня никогда не было. Я почти ничего не помню. Я боюсь забыть…маму. Потому что она даже не может мне позвонить…

— Я тоже жутко скучаю, Антей. Когда-нибудь я расскажу тебе все…все, что смогу. Маму ты не забудешь. Она живет в тебе, слышишь? Она тебя очень любит. Даже если не может сказать тебе этого, как раньше. И я тоже люблю. Больше всего на свете, — я не знаю, что нужно говорить в такие моменты.

Я не думаю. Слова идут сами. Из самых глубин души.

— И я вас. Но тебя я еще рассчитываю увидеть.

— Увидишь. Я сделаю все, чтобы мы были вместе. Как ты теперь наверняка догадываешься, определенные обстоятельства, которые выше меня — разлучили нас. Где ты?

— Я в безопасности. Эти люди спасли меня и отвезли…в то место, где я живу. К приемным родителям, — ревность цепами сковывает сердце.

— Где ты находишься?

— Пап…я… — его голос вдруг резко обрывается, а я срываюсь на дикий рык, едва сдерживая в себе невообразимое желание швырнуть телефон в стену или в бассейн.

— Мистер Морте, ваш разговор с Антеем закончен. Не нарушайте установленные нами правила и условия. Поверьте, в наших интересах сохранить жизнь вашего сына, пока вы работаете на нас. Он — наша гарантия ваших действий на благо задачам ФБР, — объявляет механический голос, и я просто бросаю трубку, осознавая, что больше сегодня Антея я не услышу.

Походкой мечущегося по клетке льва, я добираюсь до края балкона и смотрю вниз, пытаясь рассмотреть в бассейне наличие улик. Надо будет спуститься к нему.

Вдыхая прохладный ночной воздух, я мысленно подвожу итоги дня: все не так плохо.

Антей в безопасности. Возможно, даже в большей, чем был. Энтони Морте одной ногой в аду, и теперь мне не нужно играть по его правилам. Семью ждет переврёт, и между мной и Стефаном разразиться война, но я готов к ней и знаю, что будет много солдат и членов семьи, кто займет мою сторону.

И даже Дэймос и Фобос живы, но нуждаются в реабилитации. Этот сукин сын явно торопился и не успел вколоть им ударную дозу снотворного.

Выкурив две электронных сигареты, я направляюсь к Амелии.

Свет полной луны падает прямо на Амелию, и мне хорошо видно, как она дрожит до сих пор, свернувшись в позу эмбриона. Шелковая комбинация едва скрывает ее миниатюрное тело, которое даже в такой стрессовой ситуации, остается предметом моих порочных желаний и вожделением. Зацеловать хочу ее всю…успокоить. Но не уверен, что это не испугает ее сейчас больше, и учитывая мою расшатанную нервную систему сейчас, я могу причинить жене много боли.



Эгоизм, должно быть, заканчивается там, где начинается любовь.

Мия приоткрывает веки, и ерзает на постели. Бретельки ее комбинации сползают с плеч, и обнажают слегка оголившуюся грудь моей жены. Горячая картинка налитой груди и твердых сосков, красиво подчеркнутых белым шелком, вызывает во мне уже автоматическую и болезненную реакцию в паху.

Моя впечатлительная девочка…как мне устоять и не съесть тебя прямо сейчас?

Растягиваюсь на постели, и сразу прижимаю ее к себе. Крепко, помогая ей удобно устроиться на моей груди. Она сонно постанывает, и мое сердце превращается в отбойный молот, когда губы Мии прикасаются к моей коже. Бросает в жар всего, и я не удержавшись, закидываю ее ногу на себя таким образом, чтобы она могла ощутить мою эрекцию внутренней поверхностью бедер.

Мия издает мягкий всхлип и смотрит на меня слегка осуждающим взглядом: «Ты неисправим, Морте». Еще через минуту, я укладываю Амелию на лопатки, и задрав комбинацию на тонкой талии девушки, раздвигаю ее ноги. Направляю член между ее раскрытых бедер, ощущая как сердце в который раз взрывается в груди, и толкаюсь в свою жену до самого конца, с хриплым рыком удовольствия, наслаждаясь тем, как она мягко и в то же время чертовски горячо и плотно принимает меня до основания.

— Ты неисправим, — задыхаясь, шепчет Мия, между звуками ударов наших тел, наполняющих спальню самой эротической «музыкой» в моей жизни.

— Не смог устоять, малышка, — затыкаю ее поцелуем и последним медленным ударом внутрь, после которого перехожу на быстрые и интенсивные толчки, от которых Мию не спасает даже то, что ее проворные пальчики добираются до моих ягодиц. Она впивается в мышцы своими ногтями, но тем самым только сильнее заводит меня, увеличивая мой темп вдвое.

Судорожны и сладкий спазм ее внутренних стенок, выносит меня в нирвану. С горловыми звуками я целую ее бесконечно долго, ощущая как мощные струи моего семени остаются глубоко в ней, вновь стирая с Амелии прикосновения других мужчин. Она принимает все…с наслаждением, благодарной и расслабленной улыбкой и пульсирующим лоном, и еще долго не выпускает меня из своего плена, пока мы лежим в режиме «одно целое» и покрываем друг друга мягкими поцелуями.

В лабиринтах сознания проскальзывает странная мысль: «можно ли задохнуться от любви, к которой ты не был готов?»

Впервые за все время своей авантюры, лжи и обмана, я думаю о том, что, когда все закончится…возможно, у нам будет шанс.

Быть вместе.

И она никогда не узнает, что я хотел просто использовать ее и оставить, выкинуть…ведь это давно не так, и я уже сам не могу себя обманывать в этом.

Даже больше скажу: это никогда не было так. Я просто боялся, признаться…даже самому себе, что в моей жизни появилась еще одна слабость.