Господи (и эта мысль вдруг пронзила Милену, как копье), но кто застрелил Делберта?

Она осторожно, словно боясь потревожить спящего супруга, обошла кресло и, затаив дыхание, увидела: он далеко не спит — а убит. Правая часть его черепа превратилась в кровавое месиво: кто-то напрочь снес ее выстрелом. На левой же половине лица застыла маска безмятежности, словно Делберт не ожидал, что некто, по всей видимости, стоявший около него, вдруг выпустит ему в голову пулю.

— В ухо, — услышала она голос Грэга и содрогнулась. — Конечно, необходимо экспертное заключение, но никакие эксперты в течение ближайших часов прибыть сюда не смогут. Так что основываюсь на своих знаниях судмедэксперта: выстрел был произведен примерно час назад!

Милена пожала плечами. Выходит, она спала в тот момент… в тот момент, когда кто-то пристрелил ее мужа?

— Исхожу из того, что некто, находившийся в непосредственной близости от президента, взял пистолет из витрины, приставил к его уху — и спустил курок!

— Из витрины? — переспросила Милена, стараясь не смотреть на мертвого мужа.

Грэг указал на экспонаты президентской коллекции Делберта, а потом на покоившийся на другом краю стола старинный пистолет.

— Судя по всему, выстрел произведен из него. Это же пистолет, принадлежавший самому Джорджу Вашингтону, не так ли? Из которого он стрелялся в молодости на дуэли.

Милена осторожно подошла к другому краю стола, протянула было руки к старинному оружию, но ее остановил окрик Грэга:

— Мэм, прошу вас ни к чему не прикасаться! На пистолете могут быть отпечатки пальцев убийцы, хотя я это практически исключаю, а помимо этого, следы его ДНК.

Отдернув руку, Милена нагнулась и стала рассматривать матовую рукоятку древнего пистолета. Неужели Делберт был застрелен из экспоната своей собственной коллекции?

— Вы случайно не в курсе, был ли пистолет исправен? — произнес Грэг, а Милена, посмотрев на него, медленно проговорила:

— Я в самом деле в курсе. Делберт ведь фанат оружия. Точнее, был им.

Она встала так, чтобы не видеть восседавшего в кресле мертвеца, у которого отсутствовала половина лица.

— И когда он приобрел этот пистолет, кажется, лет семь или восемь назад, то первым делом велел восстановить его огнестрельную функцию и даже как-то сам стрелял из него на одной вечеринке. Более того, пистолет хранился в коллекции заряженным! И об этом, надо сказать, многие знали. Точнее, Делберт сам громогласно заявлял об этом, где только мог.

— Что же, мэм, это многое объясняет, — ответил Грэг. — Потому что убийца не мог, естественно, надеяться на то, что лежащий в витрине стародревний пистолет, во‑первых, исправен, а во‑вторых, заряжен и может быть использован по назначению.

У Милены вдруг вырвался нервный смешок, и она сказала:

— Вы не находите, Грэг, что это более чем странно: пистолет, принадлежавший одному президенту, стал орудием убийства другого?

Она вдруг почувствовала, что дрожит. Приблизившись к ней вплотную, Грэг добавил:

— Мэм, понимаю, как вам тяжело. Еще раз мои соболезнования. Не лучше ли, если вы покинете…

— Нет, не лучше! — ответила быстро Милена, пытаясь взять себя в руки, что, однако, плохо получалось. — Как это все произошло? Кто-то проник в кабинет Делберта и…

Грэг приблизился к креслу с мертвецом и, склонившись над невидимой Милене снесенной выстрелом половиной головы, проронил:

— Судя по всему, убийца находился в кабинете, а не проник сюда тайно, и президент, быть может, даже беседовал с ним. Убийца, к примеру, поддакивая вашему мужу, подошел к витрине, вынул оттуда пистолет, который, как он знал, в рабочем состоянии и даже заряжен, приблизился к вашему супругу, приложил пистолет к его уху. И спустил курок!

Милена, слушавшая Грэга с закрытыми глазами, вдруг поняла: так оно и было. Грэг отлично смог восстановить картину происшествия. Но, собственно, почему: потому что он такой профессионал или потому что знал о том, что произошло здесь на самом деле, гораздо больше, нежели говорил?

— Но ведь звук выстрела из этого древнего пистолета должен быть очень громкий! — заявила Милена. — И наверняка привлек бы внимание или прислуги, или ваших агентов.

Она осеклась, уставившись на работавший телевизор, а Грэг сказал:

— Он орал на полную мощь, когда я вошел. Я отключил звук.

Так точно, Делберт ведь был глуховат.

— И к тому же, мэм, не забывайте, что после избрания вашего супруга президентом в «Зимнем Белом доме» были проведены работы по усилению мер безопасности. Но помимо этого, насколько я помню, в некоторых помещениях была усилена звукоизоляция, так, чтобы снаружи нельзя было подслушать.

Милена поняла, что Грэг прав.

— И одним из этих помещений был, что вполне понятно, кабинет президента. Так что выстрел, и вы верно это заметили, был ужасно громкий, ведь пистолет-то работы середины восемнадцатого века. Однако его элементарно никто не услышал!

— Но почему этот пистолет? — произнесла, чувствуя, что у нее кружится голова, Милена. — Это ведь какой-то абсурд!

— Не скажите, мэм. Во-первых, убойная сила такого старинного оружия, при всем его несовершенстве, намного выше, чем ряда современных моделей. Во-вторых, наш убийца использовал вполне целенаправленно не современное оружие, которое могло бы привести прямиком к нему, а дуэльный пистолет Джорджа Вашингтона, который ваш супруг хранил прямо здесь. Потому что современное оружие можно отследить, каждый экземпляр имеет номер и свою историю, которая расскажет, кто им владел прежде, и продал убийце. Так что древний пистолет из витрины — идеальное оружие, мэм! О, убийца хитер и изворотлив, мэм.

Милена вдруг закричала:

— Вы так о нем говорите, как будто восхищаетесь этим извергом. Кто убил президента, Грэг? Кто?

Заместитель начальника секретной службы несколько мгновений молчал, а потом тихо заметил:

— Прошу прощения, мэм, если оскорбил ваши чувства. Конечно, мои восторги по поводу мнимых интеллектуальных способностей убийцы президента более чем неуместны. Даю вам слово, что убийца будет пойман и предстанет перед судом, и будет приговорен к заслуженной смертной казни, или будет ликвидирован в ходе задержания еще до суда.

Милена закрыла лицо руками. А потом подумала о том, что Жаклин на ее месте ни за что бы не впала в истерику. А вот она сама была на грани оной. Что же, она ведь не Жаклин.

— Это вопрос, который задаю себе и я, мэм. На данный момент могу ответить, что не знаю. Я лично допрошу горничную, которая обнаружила тело президента, однако не думаю, что она к этому причастна, хотя полностью такое исключить нельзя.

Милена снова нервно рассмеялась: