Грэг взглянул на нее и заметил:

— Мэм, не стоит забывать, что по особняку бродит убийца. И это не предложение, а приказ!

Марк отконвоировал Милену к ее апартаментам, однако, оказавшись около дверей, Милена вдруг вспомнила, что в толпе родственников не заметила Тициана.

Но где был ее сын?

Она вспомнила фразу Грэга о том, что по «Зимнему Белому дому» бродит убийца. А что, если отправив на тот свет отца, он решит приняться и за сына?

Агент Марк, заметив, что Милена зашагала прочь от своих апартаментов, произнес:

— Мэм, прошу вас.

Милена вспылила:

— Я что, арестована? А если нет, то я хочу проведать своего сына. Если желаете, сопровождайте меня и убедитесь в том, что я не намереваюсь прихыкнуть собственного ребенка!

Бесконечные коридоры и лестницы сводили Милену с ума. Она, наплевав на все приличия (вот уж о чем думать в данный момент было глупо!), кинулась бежать. Агент молча бежал за ней.

Вот наконец и дверь комнаты Тициана. Милена толкнула ее — заперта. Женщина забарабанила в дверь, предчувствуя ужасное.

— Ломайте ее! — приказала она обескураженному агенту Марку. — Ну, живо! Или свяжитесь по рации со своим шефом, пусть он отдаст приказ. Мой сын находится в опасности.

Дверь раскрылась, и на пороге возник Тициан: заспанный, с растрепанными волосами, облаченный только в длинные трусы с Симпсонами. Его макушку венчали наушники.

— Мама, что такое? — произнес он, щурясь на свет, а Милена бросилась к подростку и прижала его к себе, покрывая лицо поцелуями. Ее душили слезы. Те самые слезы, которые она не могла выдавить из себя только что, внизу, в кабинете, где стояло кресло с убитым Делбертом.

— Мама, ты что? — сказал недовольными тоном сын. — Ну, чего ты плачешь? Что-то случилось? Отец опять что-то отчебучил?

Милена, подумав о том, что на ее месте Жаклин не стала бы заливаться слезами (в особенности в присутствии намеренно таращащегося в окно, за которым выл ураган, агента секретной службы), проговорила:

— Мальчик мой, отец умер.

Тициан зевнул и, отбрасывая со лба светлые кудри, заявил:

— Ну да, если бы! Глупая шутка, мама. Отец нас всех переживет и до ста, как того хочет, дотянет.

И вдруг умолк, всматриваясь в лицо Милены. Затем вдруг побледнел и спросил:

— Мамуленька, ты что, хочешь сказать, что это правда?

Он вдруг повернулся к агенту секретной службы, и тот, кашлянув, сказал:

— Вынужден подтвердить, мистер Грамп, что ваш отец… Мертв.

Тициан прижал к себе Милену и прошептал по-герцословацки:

— Мамочка, но ведь ты этого и хотела?

И намеренно громко произнес по-английски:

— Инфаркт? Инсульт? Пикантный несчастный случай во время сеанса орального секса с этой француженкой?

Милена заметила удивленное выражение лица агента Марка — не понимает он, что за юношеской бравадой Тициана скрывается попытка отгородиться от кошмарной, невероятной вести.

— Мистер Грамп, вашего отца убили! — поколебавшись, ответил агент. — Мои самые искренние соболезнования!

* * *

…Милена медленно прошла в Золотую столовую. За прошедшие с момента обнаружения тела Делберта три часа она успела поговорить по душам с Тицианом, который рыдал, как ребенок, — ведь он, несмотря на все, обожал отца. Отдать распоряжения Хантер Рогофф, которая, надо отдать ей должное, была почтительна и немногословна. Переодеться в скромный черный костюм в стиле Жаклин: она свято следовала ее заветам никогда не уезжать надолго, не прихватив с собой траурный наряд. Жаклин ведь знала, о чем говорила.

Она, Милена Грамп, выходит, теперь тоже.

И Грэга она больше не видела, но понимала, что он приперт к стенке — еще бы, в его присутствии был убит президент США. И единственное, что он мог сейчас сделать, это приложить все усилия, чтобы найти убийцу.

На лестнице она столкнулась с Уиллом Фартингом. Тот, сияя как новый пенни, в окружении свиты несся на всех парах в Малахитовый салон. Заметив Милену, он величественно — как и следует новому президенту — подошел к ней и сказал:

— Ах, милая моя, нам удалось дозвониться до членов Верховного суда. Но никто из них прилететь сейчас во Флориду, конечно, не в состоянии. Тем более по всему побережью ураган бушует. Однако мы получили «добро» на приведение меня к присяге любым человеком, имеющим статус федерального адвоката. Текст присяги у нас тоже есть. Ты ведь не откажешься сопроводить меня?

Милена не стала интересоваться, кто же будет приводить Фартинга к присяге — в толстых волосатых лапах Бизза Бартона (который, к счастью, был не юристом) она заметила явно спертую из кабинета Делберта Библию — ту самую, на которой он приносил свою присягу на ступенях Капитолия почти два года тому назад.

— Рада, что коллизия разрешилась, — ответила Милена, — но я, увы, не в состоянии сопровождать вас.

Фартинг, повеселев, не стал настаивать, а устремился со свитой в Малахитовый салон. Милена не стала напоминать им, что они, вообще-то, в гостях — в гостях у покойного Делберта. Пусть делают все, что пожелают.

Милена знала, что Жаклин обязательно бы присутствовала на приведении к присяге нового главы Белого дома.

И в который раз женщина подумала, что она не Жаклин.

Вместо этого она направилась в Золотую столовую — потому что там, как доверительно сообщил ей агент Марк, шла недостойная семейная грызня, которой следовало положить конец.

— …что меня занимает, каково завещание отца и кому он оставил контроль над своей строительной империей! — донесся до нее визгливый голос Делберта-младшего.

Милена, зайдя в Золотую столовую, замерла. Делберт покинул ее совсем недавно, пожелав всем незабываемого Рождества.

Что же, в одном он оказался прав: Рождество в этом году выдалось действительно незабываемое.

Словно по мановению волшебной палочки все вопли стихли, когда Злата, заметив Милену, усмехнулась и указала дланью на нее.

— Ах, наша новоиспеченная вдова! — пропела она своим серебристым голоском. — Милена, дорогая, это ведь ты папочку застрелила?

Милена, подходя к софе, на которой возлежала Ясна, заметила:

— Твоя мать слишком увлеклась спиртным.

— Ты не ответила на мой вопрос, дорогая! — завопила вдруг Злата. — Это ведь ты убила папочку? Ведь в случае его смерти ты получаешь сто миллионов плюс «Зимний Белый дом» и все свои побрякушки!

Милена, чувствуя на себе неприязненные взоры родственников, тихо произнесла:

— Ты преотлично осведомлена о пунктах завещания Делберта. Но если ты хочешь этим сказать, что у меня была причина убить его, то позволю напомнить, что, согласно этому же завещанию, ты, дорогая, получаешь триста миллионов долларов, а также пятьдесят процентов акций строительной фирмы Делберта! А твои очаровательные близнецы унаследуют от дедушки по двадцать миллионов каждый. Итого: триста сорок миллионов. Неплохо, не так ли?