Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разумеется, я приму его, Амария.
Алиенора посидела еще немного, чувствуя, что ее мир вот-вот изменится, но в какую сторону, ей страшно было даже думать.
Когда она вышла из часовни, Андре уже успели проводить в ее опочивальню. Рыцарь промок до нитки, с покрытого пятнами плаща капала вода, сапоги были в грязи, волосы взъерошены, – все это являло собой свидетельство того, что дело у него и впрямь срочное. Но Алиенора видела только его осунувшееся, печальное лицо.
– Нет, только не Ричард!
Этот неровный, срывающийся голос был каким-то чужим, и она не сразу поняла, что он принадлежит ей. Стены вдруг закружились, силы оставили, как оставил Бог. Алиенора никогда не падала в обморок и гордилась умением сохранять хладнокровие в критическую минуту. Теперь она ощутила опасную легкость в голове, ноги грозили вот-вот подкоситься. Но Андре и Амария были рядом и поспешно проводили ее к ближайшему креслу.
Когда королева рухнула на сиденье, Андре опустился перед ней на колени и заключил ее руку в свои ледяные ладони.
– Нет, мадам, нет! Он не умер!
Ее глаза впились в поднятое к ней лицо.
– Ты клянешься, что это так?
– Жизнью моего сына. Я не лгу. Дела плохи, так плохи, что хуже некуда. Но он жив.
Алиенора смежила на миг веки и показалась ему такой старой и хрупкой, что он засомневался, осмелится ли поведать ей всю правду. Но когда она снова заговорила, это был голос королевы, а не волнующейся матери.
– Расскажи, – велела она. – Расскажи все, что знаешь.
– За несколько дней до Рождества Ричард попал в плен к людям герцога Австрийского. Это произошло в деревушке близ Вены. Леопольд удерживает его и собирается передать этому выродку Генриху. Если уже не передал.
Пальцы Алиеноры впились в подлокотники кресла.
– Откуда ты узнал, Андре? Насколько ты уверен?
– Более чем уверен, мадам. Я едва с ума не сошел у себя в Шатору, дожидаясь вестей. Мне подумалось, что архиепископ Готье всегда все узнает первым, поэтому после Рождества я поскакал в Руан. И находился там, когда прибыл один из лазутчиков прелата при французском дворе.
Андре заерзал, так как тело его ныло после долгих часов в седле, и Алиенора знаком предложила ему подняться. Плюхнувшись на ближайший сундук, Шовиньи с благодарностью принял от Амарии кубок с вином.
– Сколько бы ни платил архиепископ своему человеку, тот заслуживает большего, – продолжил он рассказ. – Ему каким-то образом удалось раздобыть копию письма Генриха к Филиппу, где рассказывалось про пленение Ричарда.
– Письмо у тебя с собой?
– Да, копия с оригинала и перевод на французский.
Сунув руку за пазуху, он извлек кожаный кошель.
– Это послание архиепископа тебе, госпожа, а это письмо Генриха. – Не уверенный, что королева понимает латынь – редкая наука для большинства женщин, – он вручил ей французскую копию.
Выждав, когда одна из фрейлин поспешно принесла подсвечник, она развернула пергамент. Свеча помогала, но не слишком. Отбросив ложную скромность, она вернула письмо рыцарю.
– Здесь слишком темно для моих слабеющих глаз. Прочти вслух, Андре.
Шовиньи встал и поднес письмо к большому железному канделябру, свисавшему с потолка. Прочистив горло, он глянул на Алиенору, как бы извиняясь за то, что ей предстоит услышать.
«Генрих, милостью Божией император римлян и вечный август, своему возлюбленному и ближайшему другу Филиппу, преславному королю франков, с пожеланием здоровья и выражением искренней любви и признательности… Сочли мы должным уведомить твою милость, что когда враг нашей империи и возмутитель твоего королевства Ричард, король английский, пересекал море с целью возвратиться в свои владения, ветры занесли его в область Истрию, в место, расположенное между Аквилеей и Венецией. И там, по воле Божьей, король потерпел крушение, но спасся вместе с некоторыми другими спутниками.
Наш преданный вассал граф Мейнхард Герцский и население тамошнего округа, прослышав о присутствии короля на их земле и припомнив измену, предательство и коварные деяния, учиненные им в Земле обетованной, стали разыскивать его с намерением пленить. Хотя сам король сбежал, но восьмерых рыцарей из его свиты поймали. Вскоре после этого король проезжал через деревню в архиепископстве Зальцбургском, где Фридрих фон Петтау схватил шестерых его спутников. Сам Ричард поспешил в ночь всего с тремя приспешниками, направляясь в Австрию. Но за дорогой следили и расставили стражу по обе стороны от нее, и тогда наш возлюбленный кузен Леопольд, герцог Австрийский, пленил короля в бедном доме в одном селе в окрестностях Вены.
Андре сделал паузу, чтобы отпить вина, надеясь забить неприятный вкус, остававшийся у него во рту после этих слов.
Поскольку он сейчас в нашей власти, и зная, сколь досаждал и вредил он тебе, мы почли нужным известить твою милость, поскольку ведаем, что это весьма порадует тебя и заставит возликовать в душе. Писано в Реднице в день пятый перед январскими календами».
– Похоже, Ричард пытался добраться до Саксонии, – произнесла Алиенора после очень долгого молчания. – Он явно был осведомлен, что ему не стоит соваться в какой-либо итальянский, французский или испанский порт. Но почему с ним было так мало людей, Андре? Пуститься вглубь враждебной территории с двумя десятками рыцарей? Что сталось со всеми воинами, с которыми он отплыл из-под Акры?
Андре, не менее недоумевающий, мог только развести руками.
– Быть может, они погибли во время кораблекрушения. Но мы ведь наверняка прознали бы о таком громадном несчастье, не так ли? Мадам, это еще не все. Лазутчику архиепископа удалось раздобыть второе письмо, написанное Филиппом Леопольду, когда он узнал новости от Генриха. В нем французский король обвиняет Ричарда в организации убийства Конрада Монферратского, заклинает Леопольда не освобождать Ричарда и не предпринимать ничего, пока они все не обсудят.
Тут