И ест она с ней. Ты ложку – Лизе, ложку – пони, как будто он тоже ест. И она все прекрасно кушает. А еще там книжка есть, вот эта. Мы с ней часто едим. Я читаю, а Лиза на картинки пальчиком нажимает, там музыка и…

– Марина! – остановила дочь Валентина Романовна. – Ну что ты! Будто я не знаю, как с малышами обращаться! Все будет нормально, не переживай. Чай не младенец уже! Полтора годика.

Валентина Романовна взяла Лизу на руки, понесла в комнату, усадила на диван и стала с ней играть, приговаривая:

– Ладушки-ладушки, где были у бабушки… Кыш, полетели, на головку сели!

Малышке понравилась игра, и она заулыбалась, показывая свои выросшие зубки, маленькие, словно рисинки…

Марина и забыла, как это здорово – отвлечься от забот и просто сесть за руль и поехать туда, куда нужно. Она с наслаждением погуляла по торговому центру. Одна. Это было необычно. Немного позабытое ощущение! Купила кое-что из одежды, потом заглянула в кафе, выпила кофе с кусочком тортика, посидела не торопясь. Потом села в машину и доехала еще до одного магазина. Там она и купила куртку, такую, какую хотела.

За Лизу она беспокоилась. Писала маме на телефон сообщения. Но та отвечала, что все хорошо, и присылала фото довольной Лизочки, которая играла или кушала.

Так прошел день.

Муж, Анатолий, тоже одобрил, что Марина «взяла выходной»:

– Правильно! Мама твоя – не чужая, да и с детьми обращаться умеет. Пусть пообщается с внучкой. Она ведь у нее единственная. Это у моей мамы их уже пятеро. Одним больше, одним меньше – незаметно, – смеялся муж. – Да и ей хватает общения с малышами. Все выходные безвылазно у нее. Братья мои совсем обнаглели, мать не берегут. А твоя – раз сама просит, что ты уж так упираешься?

Перед тем, как поехать за дочкой, Марина позвонила матери и узнала, как там дела.

Оказалось, что Валентина Романовна решила постричь малышку.

– Надо было уже давно стрижку первую сделать. Смотри, они ей мешали. И шейка потела: видишь, потничка даже! А после стрижки волосики еще лучше будут.

– Мама! – чуть не плача повторяла Марина. – Они и так хорошие были. Ну зачем? Зачем?!

– Мудрые люди так говорят. После года малышей стричь надо! Вон Леонидовна ходит со своим Егоркой, так его налысо постригли! И правильно. Так и надо! Когда я росла, в деревне…

– Мама! Он мальчик, тот Егорка! А Лиза… Господи, хорошо, хоть на лысо не постригла… Ты бы хоть спросила!

Валентина Романовна поджала губы:

– А что тут такого?! Я не пойму? О чем скандал такой? Вот недолга – волосики малышке постригла!

Вдруг Лиза заплакала и Марина взяла ее на руки. Потом молча одела, стараясь не смотреть на стриженую головку, при виде которой у нее наворачивались слезы. Посадила в автокресло, взяла сумку и так же молча вышла из дома матери.

Муж немного опешил, когда увидел дочку. Он привык, что Лиза похожа на ангелочка с рождественских картинок, а теперь она, скорее, напоминала детдомовца… Анатолий пожал плечами, почесал затылок и, подойдя к жене, сказал:

– Марин, ну что ты из мухи слона делаешь? Отрастут волосики-то…

– Я ей больше Лизу не дам, – Марина сидела, скрестив руки, и смотрела в одну точку.

– Поругались? – осторожно спросил муж.

– А как ты думаешь?! Ну она хоть бы спросила! Приметы какие-то начала мне перечислять: растущая луна, ясный день! Не думала, что она у меня такая темная и суеверная…

А Валентина Романовна сидела дома и обзванивала своих подруг. Всем она рассказывала о том, как несправедливо поступила с ней дочь. Ведь она хотела как лучше! Стоит ли ругаться из-за такой ерунды? Волосики же отрастут быстро! А мать обижать – это уж совсем…

«Ух, Маринка! Плохо я тебя воспитала… Неблагодарная…» – бормотала Валентина Романовна, набирая на телефоне очередной номер одной из своих многочисленных подруг, чтобы рассказать о «вопиющем случае».

– Как это – не привезет больше внучку?! А ты на нее в суд подай! – посоветовала одна из подруг (которая работала юристом) по телефону. – Семейный Кодекс РФ Статья 67. Право на общение с ребенком дедушки, бабушки, братьев, сестер и других родственников…

– Да не… Ну мы же родные люди! Это уж совсем, – возразила Валентина Романовна.

– Тогда терпи, – вздохнула подруга. – Вот как к нам дети относятся! Мы их растили-растили, во всем себе отказывали, а они…

Помогать

– А нам кто помогать будет?! – закричала мама.

Соня даже отшатнулась от нее, настолько яростно прозвучали эти слова. Она не узнавала свою мать. Словно чужой человек стоял сейчас рядом с ней. Зато теперь она все поняла. Ведь мама перестала «ходить вокруг да около» и показала свое истинное лицо…

Соня – симпатичная молодая женщина двадцати восьми лет. Живет с мамой, отчимом и младшим братом. Мать развелась с ее отцом, когда девочке было пятнадцать. Папа ушел в другую семью.

Оказалось, что он долгое время жил на две семьи, расставаться с матерью Сони, Раисой Дмитриевной, не собирался. Но правда открылась, и Раиса Дмитриевна указала ему на дверь. Отец, Борис, очень переживал разрыв с дочерью, которую очень любил. Он хорошо зарабатывал и, судя по всему, с той, другой женщиной, дела у него пошли еще лучше, потому что на восемнадцатилетие Сони он подарил ей однокомнатную квартиру. Соня поступила в институт и поселилась в той квартире. С отцом часто виделась, и он помогал ей деньгами.

Матери же было не до Сони. Еще до ее поступления в вуз у матери закрутился роман. Вскоре Раиса Дмитриевна вышла замуж и родила сына.

Соня окончила институт, и отец помог ей найти хорошую работу. С матерью и ее новым мужем она общалась. Во время учебы – меньше, а потом, когда стала работать, общение стало довольно частым. Началось все с того, что Соня помогла им деньгами. Получив первую зарплату, Соня поделилась этой радостью не только с отцом, но и с матерью. Раиса Дмитриевна пригласила дочь в гости, на чай. Посидели хорошо, поговорили. Потом, как бы невзначай, мама упомянула, что у них с деньгами совсем туго. Мужу зарплату задерживают.

– А у меня, ты же знаешь, всегда крохи выходили. Но не могу я оттуда уйти: работу свою люблю и не брошу. Да и куда я пойду в таком возрасте? Уж не буду рыпаться. А Грише надо бы подумать о новом месте. Только вот дадут деньги за прежние месяцы и тогда. А то что же? Так и уйти ни с чем