и ему неплохо знакомы традиционные приемы кханто. Более того, он очень даже неплохо умел их применять. Вероятно, до поступления в школу у него и впрямь был толковый наставник. Поэтому он неприятно удивился, когда обнаружил, что я не свалился после первого же удара, не закричал, не запросил пощады. А вместо этого, скрипя зубами, отмахиваюсь, сопротивляюсь. Каким-то чудом не бегу, а всего лишь медленно отступаю, попутно или блокируя его удары, или отводя.

У меня, конечно, не было такого опыта схваток, как у него. Я раньше и меча-то в руках не держал. Среди доступного мне инвентаря имелась лишь обычная деревянная палка, искусство владения которой я лишь недавно начал осваивать, поэтому легко эта схватка мне не далась.

С легкой руки Айрда я в первые же мгновения боя заработал несколько десятков ожогов, чуть не остался без глаза, опалил скулу, отбил себе руку, моя форма превратилась в дымящиеся лохмотья, пальцы почернели от копоти, да и сам я выглядел так, словно меня только что вытащили из приюта для бомжей.

К тому же я существенно уступал ему в силе. Пусть ненамного, но проигрывал в скорости. Однако я не отступил, не сдался. Каким-то чудом сумел удержаться на ногах во время бешеного натиска, а заодно создал несколько обычных молний, бросив их наперерез «кометам», чтобы те попробовали их задержать.

И это неожиданно выгорело. Как оказалось, сразу такое количество элементов Босхо не мог контролировать — его «кометы», не добившись мгновенного эффекта, быстро угасли. Мои молнии, уничтожив их, к сожалению, тоже испарились. Но самого главного я все-таки добился — Айрд не смог раздавить меня с первого же удара. Поэтому резко отпрянул и, приопустив от растерянности мечи, в шоке уставился на меня, как будто впервые увидел.

Я криво усмехнулся.

Что, не ожидал?

Само собой, я знал, что он, как и я, усиленно тренируется. Видел его занятия с тренером на улице. Не сомневался, что он, как и положено наследнику рода, внимательно следит за своей физической формой. Однако все это время мы в силу обстоятельств тренировались в разное время и почти никогда не пересекались. Я приходил в зал рано утром и уже поздно вечером, да и не показывал на камеру то, чему научился. Босхо же предпочитал традиционное время для занятий, и у него имелось гораздо больше свободных рэйнов.

Когда он уходил, я, как правило, еще только собирался на тренировку. А когда он возвращался, я, напротив, уже заканчивал и шел в душ.

И вот сегодня он все это увидел. Понял. Осознал, что уже не в первый раз во мне ошибся. И это неожиданно привело его в до крайности неуравновешенное состояние. Он по-настоящему разозлился. Даже, наверное, взбесился. На меня. На себя. На то, что, несмотря на все усилия, вот уже в третий раз подряд ему не удается со мной справиться…

— Да когда же ты сдохнешь, Гурто⁈ — прошипел он, буравя меня ненавидящим взглядом.

И вот после этого с ним снова случилась нехорошая метаморфоза: вокруг Айрда без предупреждения взвился огненный вихрь. Причем мощный, жаркий, живой. Полный горячих яростных искр, он с ревом окутал застывшего напротив меня мальчишку, в считанные мгновения превратив его в живой факел.

Одежда Босхо от такого напора тут же вспыхнула и рассыпалась пеплом. Казенные ботинки оплавились и растеклись по полу двумя черными лужами, от которых вверх взвился сизый дымок. Одновременно с этим предупреждающе пискнули его идентификационные браслеты, но, полагаю, оба они имели усиленную защиту от огня, поэтому даже при появлении столь серьезной, по-настоящему опасной боевой магии не вспыхнули, не сгорели, а лишь окутались тончайшей пленкой индивидуального защитного поля, заставив напряженно следящую за нами толпу восторженно загудеть.

Это было очень… очень смело для ученика младшего класса.

Фактически сейчас Босхо демонстрировал совсем не нулевой уровень магии, как раньше. Он словно стал гораздо выше, сильнее. Неведомым образом перешел на качественно иную ступень владения своим даром, что в прямо смысле слова возвысило его над остальными. Разбуженная им магия прямо-таки клокотала в воздухе, огонь рвался из Босхо как бешеный, мгновенно заполонив пространство вокруг нас неистовым жаром и превратив простого мальчишку в по-настоящему опасного бойца.

Именно в этот момент я убедился в абсолютной правоте лэна Нортэна — наличие за спиной целого рода — это действительно важно. Род — это память, поддержка, опора. А чистый, мощный, избавленный от ненужной шелухи магический дар — настолько серьезная вещь, что даже в руках обычного школьника способна превратиться в нечто воистину разрушительное.

Но если уж наследник младшего рода оказался способен на нечто подобное, то чего же тогда следовало ждать от старших родов? И каких высот способен был достигнуть тот же Альнбар Расхэ, за которым стояла существенно более древняя история, намного более сильный дар, гораздо более многочисленные родственники и удивительный по силе Талант?

Я кинул быстрый взгляд на стоящего поодаль классного руководителя, но тот лишь сделал вопросительный знак. Мол, остановить поединок? Засчитывать техническое поражение в связи со столь явной разницей в уровнях?

Я, почти не задумавшись, мотнул головой, поэтому команда «Стоп» так и не прозвучала. Одновременно с этим мои молнии тоже пришли в движение, так что едва разволновавшийся младший класс снова удивленно замер.

— Вы так и не разобрались до конца в природе своего дара, Гурто, — сказал мне как-то лэн Аруд на одном из факультативов. — Вы все еще воспринимаете его как нечто постороннее, хоть и настроенное к вам с симпатией. Дар — это неотъемлемая ваша часть, курсант. Вы — это он, а он — это то, что вас составляет. Он прислушивается к вашим мыслям, а не к словам. Следует за вашими чувствами и делает лишь то, чего вы по-настоящему хотите. Если вы будете просто сражаться, ваш дар не станет стремиться кого-то покалечить. Если же вам однажды захочется убить, он сделает это, даже если разумом вы будете понимать, что это неправильно. Именно поэтому по вашему дару легко сказать, о чем вы в действительности думаете, курсант…

— Вы сейчас про меня говорите, лэн, или же имеете в виду кого-то другого? — спросил тогда я. — Например, курсанта Босхо?

— Да, я заметил, что вы друг