это нападение, я должна быть готова… Но мои силы стремительно тают, и даже стражники в коридоре просыпаются. Они встают и собираются схватить меня, но не успевают. Вооруженные люди врываются в комнату.

— София! — Даниэль бросается ко мне. — Что же ты наделала? Я думал, что потерял тебя!

— Все хорошо, надо только выбраться отсюда!

— Артур, возьми Маргариту на руки, она не может идти! Томас, Эдгар, помогите, вытащите остальных! — командует Даниэль.

Стражники выводят чуть живых пленниц, и, отбиваясь от подлых наемников, направляются к лестнице. Едва они успевают выйти в коридор, замок сотрясается.

— Даниэль, что это? — кричу я.

— Не знаю!

Эхом разносится по каменным сводам злорадный хохот. Грохочущая туча врывается в комнату, загораживая свет.

— Сама пришла, фея! А этот глупец пустил… Теперь не уйдешь! Узнаешь это? — перед нами стоит мадам Ивонн, вокруг нее змеями вьется тьма, а в руках у нее мой кулон.

— Это лишь символ, мою силу вы отнять не смогли! — отвечаю ей совершенно спокойно. Но мне страшно, очень страшно!

— Тогда я уничтожу тебя! На этот раз тебе не спастись! — кричит она, и черный бурлящий поток устремляется на нас с Даниэлем.

— Я никому не позволю причинить моей Софии зло! — Даниэль замахивается мечом, и черный поток натыкается на огненную преграду.

Тьма словно загорается и устремляется назад. Из красивой женщины ведьма мгновенно превращается в уродливую старуху, и едва огненный шар касается ее, на полу остается лишь пепел. Вернувшись, зло погубило ее саму.

Грохот заставляет башню содрогнуться, и несколько камней обваливаются с потолка.

— София, берегись! — Даниэль толкает меня в сторону, нам почти удается увернуться, но один камень успевает его задеть.

Мгновение, и мы на полу. От шума у меня звенит в ушах, пытаюсь встать.

— Любимый, ты ранен? — трясу его руку.

— София, уходи! Догони Артура! Спасайся! — успевает прошептать он и тут же теряет сознание.

— Я не брошу тебя! Я что-нибудь придумаю! Нужно позвать кого-то на помощь!

Если бы Артур сейчас вернулся! Я могу позвать моих маленьких друзей, а они передадут мое послание стражникам, но… Моя магия довольно слаба, и я не уверена, что они услышат мои мысли. Нужно крикнуть в окно, а в этой башне как назло нет окон.

— Даниэль, я сейчас вернусь! — я успела немного восстановиться, но слабость не отступает.

Быть может, кулон поможет мне? Поднимаю его с пола и завязываю шнурок на шее. Спускаюсь по лестнице и спешу к той комнате, где по канату из окна выбрались мои маленькие друзья. Стоит мне туда зайти, как за спиной раздается злобный смешок. Оборачиваюсь.

— И что вы устроили в моем замке? — граф смотрит на меня своими звериными глазками. — Моя дорогая Ивонн! Все эти годы, что она была рядом… Как думаешь, фея, сколько лет было Ивонн?

— А вдруг она и была старухой? Это и было ее настоящим лицом? — мысли вихрем проносятся в моей голове, но я не успеваю ничего сказать вслух.

Что-то холодное опутывает мои ноги, и я падаю на пол. Цепь! Тяжелые звенья не дают мне пошевелиться, даже встать не могу. Чтобы сделать это, колдуну было достаточно лишь посмотреть на меня.

— Ей было почти сто пятьдесят лет! Мы познакомились давно, когда были еще совсем молоды. Я полюбил ее и хотел на ней жениться. Но ее это не интересовало, она любила лишь себя. А кем могли бы стать наши дети! — он гордо вздергивает подбородок. — Моя мать была ведьмой и знала толк в зельях и колдовстве, она научила и меня… А мне некого учить! Ивонн отвергла меня, но через много лет вернулась. Я стал нужен ей. Эликсиры, зелья… Что я только не делал для нее! Ей нужно было где-то черпать силы, чтобы оставаться такой молодой и красивой. Я всячески ей помогал, ради нее был готов на все! Последней каплей стало похищение этих девушек и той кухарки… Нет больше моей дорожайшей Ивонн! — кажется, он вот-вот заплачет.

Я сижу на холодном полу, связанная цепью. Я должна бы ненавидеть колдуна, но мне его почему-то жалко. Всю свою жизнь он посвятил женщине, которая его даже не ценила.

— Отпустите нас, и мы все забудем! — хочу предложить ему мир.

— Нет больше мой Ивонн! — вытирая слезы, говорит он и тут же улыбается. — Зато есть ты, а я свободен!

Я все еще надеюсь, что ослышалась, и он этого не говорил. За окном гремит гром, и молния холодным светом пронзает комнату.

— Есть ты, София! И ты будешь моей! — его глаза вспыхивают.

— Нет! Никогда! Я отдала сердце другому!

— Ах, ты про того рыцаря, который защитил тебя от Ивонн? Так я с ним разберусь! Но сначала я принесу кое-что для тебя — зелье, сваренное по особому рецепту, которое свяжет нас на веки! — ухмылка расползается по его лицу, и он убегает.

Я сразу вспоминаю те бутылочки с цепочкой. Что будет с ним, когда он узнает, что старания многих дней (а может, и лет) уничтожены?!

Я должна добраться до башни раньше, чем он вернется из подземелья. Я бы могла попробовать снять цепь с помощью магии, но я настолько слаба, что, использовав свою силу, могу упасть в обморок, так и не добившись цели. Собрав волю в кулак, ползу по коридору и медленно взбираясь по винтовой лестнице в башню. Платье рвется, цепляясь за перила. Ступенька за ступенькой, я все ближе, но вдалеке уже слышны шаги.

— Даниэль, я очень люблю тебя! — повторяю сквозь слезы, упираясь локтями в темные каменные ступени.

И вот я в башне. Подползаю к Даниэлю, и он открывает глаза.

За спиной раздается грозный рык.

— Что ты сделала?! Вы все разрушили! — лицо колдуна покрывается пятнами, багровеет, зеленеет и становится похожим на недозрелую сливу.

На наших глазах из человека он превращается в страшного зверя с пылающими глазами и зубастой пастью.

— Но вы же не собираетесь нас съесть? — меня охватывает ужас.

— Ни у тебя, ни у него не хватит сил противостоять мне! — с рыком он готов броситься на нас, чтобы проглотить.

— То, что нельзя сделать в одиночку, мы можем вместе! — Даниэль хватает меня за руку.

Сиренево-красное пламя вырывается как из ниоткуда. Полыхнув, оно тут же исчезает. На месте, где только что стоял озверевший колдун, осталось лишь черное, как деготь, пятно.

— Мы победили, любимая! — говорит мой рыцарь, помогая мне встать.

На руках он выносит меня из замка. Мрачный Паучий замок, объятый пламенем — последнее, что я успеваю запомнить, прежде чем снова теряю сознание. Но теперь мне не страшно.