– Эй, ты что, дикий? – возмутилась она.

– А ты чего подкрадываешься?

Он тоже возмутился. Но мятежная волна уже схлынула. Зато поднялась другая волна, из восторга и восхищения.

Сказать, что девушка была хороша собой, значило не сказать ничего. В какой-то степени ее можно было сравнить с сестрой Альфреда – такая же красивая, яркая и эффектная. Но шведская Эммануэль была лишь бледной копией этой русской красавицы. И глаза у этой девчонки вовсе не развратные...

– Я не подкрадывалась. Я просто шла. Я же не виновата, что ты такой пугливый.

– Сама такая!

– Ой-ей-ей! Нашелся тут!.. Откуда ты вообще взялся?

– А ты откуда?

– Отсюда!

– Да? А я думал, из Уимблдона.

На ней был теннисный костюм с короткой юбочкой, ракетки в чехле за плечом.

– Сам ты уиблонд!.. Ходят тут всякие...

Презрительно фыркнув, она обогнула Кирилла, прошла несколько шагов, нарочно раскачивая бедрами. Остановилась, повернулась, словно делая одолжение.

– А Марка Илларионовича нет. Уехал он, сына встречать...

Снова повернулась к нему спиной. Но вдруг резко обернулась. В глазах свет озарения, на лице – изумление.

– Погоди! Ты – Кирилл?!

– Ну, Кирилл.

– То-то я смотрю, на кого ты похож... Не скажу, что копия, но глаза его... А почему ты один? Марк Илларионович где?

– Он меня в «Шереметьево» ждет, а я в «Домодедово» приземлился.

– Он бы тебя в «Домодедово» встретил.

– Так я ему нарочно не сказал.

– Почему?

– А не хочу. Машина, охрана... А так я сам, на такси... С горы пешком спустился...

– Оно и видно, что ты с гор спустился. Отец переживает, наверное... Или ты ему позвонил?

– Нет.

– Какой ты! – пристыдила его девушка.

– Какой есть, – уныло вздохнул Кирилл.

Он чувствовал себя дураком в глазах этой незнакомки. Ведь он действительно мог бы позвонить отцу, сказать, что с ним все в порядке...

– Хочешь, я сама Марку Илларионовичу позвоню? – непонятно чему обрадовавшись, спросила она.

– Да нет, я сам... – вынимая из кармана мобильный телефон, качнул головой он.

– Лучше я, хорошо?

Она чуть ли не силой вырвала у него мобильник, без спроса полезла в телефонную книгу.

– А почему у тебя все по-английски? – спросила она, нажимая на кнопку вызова.

– Я же в Англии учусь.

– Но ты же русский... «Dad». Нет, чтобы просто «отец» написать... Как будто он тебе не родной.

– Родной. Роднее не бывает...

Но девушка его уже не слушала. Отмахнувшись от него, она уже разговаривала по телефону.

– Марк Илларионович! Агата это!.. Обрадовать тебя хочу! Сын твой приехал!.. Да, здесь стоит... Никто не открывает... В «Домодедово» сел... Да, тебя обманул... хорошо, сделаю... Да, ждем!

Девушка отключила телефон, вернула его Кириллу. И тут же неожиданно наградила его подзатыльником.

– Это тебе от отца, – сказала она. – Он сейчас приедет... Сейчас, через час... Что мне с тобой делать? Дома у вас никого нет.

– Странно. Должен же был кто-то остаться.

– Не знаю... Может, к нам пойдем? Я тут рядом живу, – она показала на соседний дом.

– И зовут тебя Агата.

– Откуда ты знаешь? Отец говорил?

– Нет. Ты сама сказала ему. Когда по телефону говорила... И еще...

– Что еще?

– Да так. – Кирилл хотел сказать про Лосева, но передумал. – А почему ты с моим отцом на «ты» говоришь? – спросил он.

– Я?! На «ты»? Разве? – слегка смутилась она.

– Разве.

– А ты как к нему обращаешься, на «вы»?

– На «ты». Но я же сын.

– А я дочь... Своего отца... Ну что, пошли?

– У вас теннисный корт?

– С чего ты взял?

– Я смотрю, ты в теннис играешь.

– Но не дома же. У Баранкиных корт, дочь у него моего возраста. Мы вместе тренируемся. Баранкины у нас в поселке самые богатые...

– Видела бы ты, какие у нас корты, – снисходительно усмехнулся Кирилл.

– Где у вас?

– Ну, везде... В Англии, например. Там у нас целый замок... И во Франции... Э-э...

Он понял, что дал маху. У отца очередной бзик – участковым с жиру решил немного поработать. Может, он всем здесь рассказывает, что дом в поселке купил на последние деньги, а тут замок в Англии, шато во Франции, на Лазурном берегу... Да и нельзя хвастаться, когда вокруг столь криминогенная обстановка...

– А у вас здесь правда опасно? – спросил Кирилл.

– Эй, что с тобой? Начал во здравие, кончил за упокой... Что у нас здесь опасного?

– Говорят, убивают здесь...

– А-а, ну да, Леху Полунина убили. Хороший был парень. В теннис иногда с нами играл...

– А кто убил?

– Козел какой-то, – нахохлившись, сказала Агата. – Отца моего подставил, а сам убежал...

– Твоего отца?

– Да, он сейчас в тюрьме. Должны уже выпустить... Вроде бы разобрались...

– В чем?

– В том, что он твоего отца пытался убить...

– Моего отца?

– Знаешь, тут так все напутано. Как говорит мой отец, без ста грамм не разберешься.

– У вас кафе здесь какое-нибудь есть?

– Какое-нибудь есть. А так – нет, в город надо ехать... А ты что, сто грамм налить мне хотел?

– Я? Нет... То есть да...

– Наливай. Только я не буду. Возраст не тот. И воспитание не позволяет...

– Возраст. Лосев говорил, что тебе шестнадцать лет...

– А что, не похоже?

– Нет. Я бы тебе семнадцать дал. Или даже восемнадцать... Я, конечно, понимаю, женщины любят, когда им сбавляют возраст. Но ты же не хочешь, чтобы тебе двенадцать лет было?

– Нет, не хочу, – улыбнулась Агата.

И вдруг нахмурилась.

– Погоди! Что там Лосев про меня говорил?

– Ну, что тебе шестнадцать...

– Ты что, разговаривал с ним?

– Да, случайно встретил... Странный он какой-то...

– Странный, – кивнула Агата. – Что еще говорил?

– Просил, чтобы я в тебя не влюблялся.