– Спокойных снов, Санти, – на ходу прощается он, и покидает мою комнату.

Что за…

И что не так с этим оборотнем, или с моей шеей?!

Ранний после почти бессонной ночи – это каторга, а если учесть, что ко мне на кровать сваливается самый наглый и тяжелый оборотень, то подъем и вовсе можно приравнивать к невыносимым.

Так какого ж черта я сдерживаю улыбку и старательно хмурюсь, подтягивая одеяло к груди?

– Серый, ты совсем офигел?! А ну брысь отсюда – животным в кровати не место…

– Ошибаешься, ведьма, – хмыкает он, даже не думая обижаться, – ты ведь здесь – а таких скунсов еще поискать!

– Чего?!

– Того!

– Хам!

– А сама-то!

– Да я вообще с тобой говорить не буду!

– Надо же, вроде не день рождения…

Я с размаху запускаю в наглую рожу подушкой – и Съер ловит ее, тут же возвращая в мою голову. К сожалению, его молниеносной реакцией я не обладаю – и потому получаю с размаху отнюдь не мягкой набивкой.

Я замираю, сжимая и разжимая кулаки, а Виктор покатывается со смеху – почти укладываясь на мои ноги под одеялом.

– Лучшей беги, Серый, – сдуваю прядь волос я, и стискиваю зубы, – потому что это была твоя последняя ошибка…

Это звучит настолько пафосно и игриво, что мы оба чувствуем эту атмосферу – напряжение и элемент шуточной борьбы скапливается, заставляя что-то в моей груди безумно радоваться и еще больше от этого злиться – и потому я как можно скорее срываюсь с места, со всей силы обрушиваясь кулаками на Съера.

А он…

– Пусти! – визжу спустя секунду, повисая вниз головой на его плече, – немедленно пусти, грубое, волосатое чудовище!!!

– Ты где на мне волосы-то увидела? – смеется Виктор, шутливо шлепая меня по заднице в розовых пижамных штанах, и зачем-то разворачиваясь к окну. – А, ты, наверно, про мою волчью форму…

– Ключевое тут было «пусти»! – стону, потому что устала молоть крепкую спину кулаками, и просто повисаю в таком положении.

– Обязательно пущу, – ласково обещают мне, и шагают прямо, – вот всенепременно, дай только раму открыть…

– Даже не вздумай… Ты не посмеешь!

– Да ну? Может, обратишься, пока летишь – хотя высота тут небольшая…

Виктору, наконец, удается подцепить щеколду – и окно распахивается, обдавая мой зад холодом. Я не на шутку пугаюсь – и еще сильнее, когда меня перекидывают на руки, склоняясь тяжело дышащим лицом к испуганному моему.

– Ну так как, ведьма? Извиняться будем?

– Шутишь?! Ты первый залез в мою постель! Да еще скунсом назвал!

– Значит, нет…

Он легко поднимает меня на вытянутых руках, протягивая к окну, отчего я взвизгиваю, и сама вцепляюсь в его шею. Высота и правда небольшая – но рисковать уж совсем не хочется.

– Ладно-ладно! Это же всего лишь шутка, чего ты так завелся…

Меня снова прижимают к горячей груди, захлопывая окно, а следом и вовсе неожиданно прожигая взглядом. Очень темным для его обычного туманного-серого – и это может быть всего в двух случаях.

Злость.

Или страсть…

– Ты что, поверила, будто я действительно тебя туда выкину? – вдруг тихо и серьезно спрашивает Виктор, и это так резонирует со всем, что тут было до этого, что я просто теряюсь.

– Ну да. А разве нет?

– Санти, Санти, – качает головой оборотень, и даже чуть-чуть улыбается от происходящего какой-то горькой усмешкой, – знаешь, в чем твоя проблема?

– У меня нет проблем!

– Ну да, кроме очевидной неспособности со мной соглашаться. Так вот еще одна – это просто поразительный талант видеть кругом только плохое. Сколько бы раз я не спасал тебя, и не доказывал – делом, а не болтовней – готовность прийти на помощь, ты все равно с легкостью поверила, что я сброшу тебя со второго этажа за простую шутку. Серьезно, что с тобой не так? Или подвох ото всех – это норма?

Я опускаю взгляд, понимая, что кое в чем он прав. Я вовсе не мнительна – но мне правда легче принять тот факт, что при случае меня подставят и обманут, чем просто поверить в настоящую, искреннюю поддержку. Так проще – готовиться к худшему, и, в основном, стойко переносить его в действительности.

Единственная, в чью доброту и искренность я верила, была Анге. И вот что вышло…

– Даже не ответишь?

Я поднимаю взгляд, очень стараясь выразить то, что чувствую. Безрезультатно – кое-какие вещи нужно проговорить. А я пока к этому совершенно не готова.

– Тебе так нужен мой ответ?

Подбородок Съера чуть качается, но затем он отрицательно машет головой.

– Не ответ, ведьма. Но доверие – разве я его еще не заслужил?

Я приоткрываю рот, желая ответить, сказать сама не знаю что – как дверь моей комнаты снова открывается, и туда просовывается голова Димитра.

– Эй, ну вы скоро? Вик, я послал тебя разбудить Санти, а не устроить такой шум! Что вы двое опять не поделили?

Он хмурится, даже не удивляясь тому, что я замерла у его брата на коленях. А Виктор неожиданно сгребает одной рукой одеяло – и набрасывает на мою вполне приличного вида пижаму.

– Уже идем, Митр. Закажи пока завтрак.

Старший Съер кивает, скрываясь за дверью, а меня после тяжелого вздоха спускают на постель, и оставляют одну.

Снова молча и снова в растрепанных чувствах.

Что происходит с оборотнем?

А еще важнее – что творится между нами?

После завтрака мы все втроем выходим на внутренний двор гостиницы, где в такой ранний час еще никого нет. Митр разминает шею, явно готовясь перевоплотиться, а Вик, едва сбросив рюкзаки на пол, немедленно срывает футболку – и спустя секунду перед нами уже разодранные штаны и огромный, серый волк.

– Ну отлично, и кто теперь поможет сгрузить на меня вещи? – хмыкает Димитр, и Съеровский волк ведет головой в мою сторону – и следом срывается с места, убегая куда-то вперед.

– Что это с ним? – обалдело спрашиваю я, пока Митр глубоко вздыхает, и задумчиво смотрит вслед брату.

– Пошел проверить окрестности. Сейчас вернется, – отвечает старший Съер, и в свою очередь стаскивает футболку, – слушай, а ведь так штанов не напасешься…

– Я не о том, – отмахиваюсь от ответа, и делаю шаг к тут же напрягшемуся Димитру, – что с Виктором? Он со вчерашнего вечера не в себе… Посмотрел на мою шею, и потом…

– Думаю, тебе лучше спросить у него, – поспешно перебивает Димитр, выставляя перед собой ладони, но я уже слишком хорошо успела изучить братьев.