недель, а потом перешел водителем грузовика в “Сталь Джерри” в Якиме: привозил металл и увозил готовые изделия. Иногда я перевозил медь, латунь и алюминий, а по выходным отгонял полный грузовик старых газет на переработку в Орегон-Сити. Бывало, за ночь я спал не больше двух часов. Нам нужны были деньги.

Когда мой доход достиг 850 баксов в неделю, Роуз заговорила о том, чтобы съехать с квартиры. Она всегда хотела владеть домом. Я уговаривал ее подождать, пока не укреплюсь на работе дальнобойщика, но она настаивала и уже начала искать мобильные дома. Я возвращался домой в пятницу вечером или в субботу утром, а она тащила меня их смотреть. Роуз говорила: “Мы можем себе это позволить, Кит! Конечно, можем”. Я отвечал, что у нас еще не отложено нужного количества денег, но тут вмешался отец – опять он! – и предложил дать взаймы. Контроль, всегда контроль! Что я мог сказать?

Маленького мобильного дома нам бы хватило, но Роуз выбрала двойной ширины, с четырьмя спальнями. Она сказала: “Мы справимся, Кит. Сейчас ты зарабатываешь достаточно”. Я сказал: “Вот именно, сейчас. А что будет, если я потеряю работу?” Я подумал: В долине Якимы очень немного работ, которые позволят мне выплачивать долг, если меня вдруг уволят.

Роуз ничего не хотела слушать, и отец тоже. При его помощи мы заплатили тридцать тысяч и переехали в трейлерный парк “Хай Вэлли” в Селе. Мы вернулись к тому, с чего начинали, но с одним отличием. Теперь мы были должны отцу деньги».

С самого переезда Кит почти не бывал дома. «Я практически жил в своем грузовике. Я, черт побери, чуть ли не влюбился в него. Он был оранжево-белый, “Кентуорт” 1964 года, с двигателем “Камминс 350”, пятиступенчатой трансмиссией и торсионной подвеской. Временами я ездил также на белом “ДжиЭмСи Астро” с мотором “Детройт 318” и тринадцатискоростной трансмиссией “Рейнджер”. Он тащил за собой восемнадцатиметровый прицеп.

Я больше чувствовал себя дома в грузовиках, чем с Роуз и детьми. Это была для меня идеальная работа – всегда в пути, на одном “Слим Фасте”, кофе и “Ноу-Доуз”. Никто не критикует, никто не говорит, что тебе делать, – ты хозяин собственной жизни. Никого не надо слушать!

Однажды какой-то старик на зеленом пикапе попытался помешать мне, когда я шел на обгон, на горной дороге между Элленсбергом и Якимой. Я вырвался вперед, заблокировал ему обе полосы, схватил монтировку и пошел к его пикапу. Он врубил заднюю передачу и врезался в машину, шедшую за ним. Я сел к себе в кабину и уехал. Мне за это ничего не было.

Иногда другие водители подрезали меня и потом ехали впереди, специально медленно. Обычно я не реагировал – если они не жали на тормоза. Тогда я выдавливал их с дороги, а они ругались и орали, что записали мои номерные знаки. Я показывал им средний палец и продолжал ехать. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь потом на меня пожаловался. Мне все сходило с рук».

7

Проблемы в постели

Свободно перемещающийся с места на место водитель быстро обнаружил дополнительные плюсы своей кочевой профессии. «Рядом со мной полно было доступных женщин, не только проституток и автостопщиц. Я оставался верным Роуз, но смотреть-то никто не запрещает. Девушки на стоянках всегда были общительными и дружелюбными. Я был крупным симпатичным парнем, и все взгляды обращались в мою сторону, когда я заходил в ресторан.

Обычно я выезжал из Якимы в Сиэтл около трех часов утра и останавливался выпить кофе и пофлиртовать с девушками на стоянке “Хаски” в Элленсберге. От этих девушек у меня голова шла кругом. Они садились за мой столик и прижимались к моему бедру. Стояк вскоре говорил мне, что пора выбираться оттуда.

Проезжая через перевал Сноквалми на I-90, я болтал с Леди Роуз и Чероки – более безопасный флирт. Обычно я делал десять или двенадцать остановок, ехал домой и начинал все заново на следующий день. Мы с Роуз были по уши в долгах и нуждались в каждом центе, который я зарабатывал. Я перестал отличать день от ночи. Я почти не видел своих детей.

У нас с Роуз по-прежнему были проблемы в постели. Она как будто устала от этого всего. А может, я не знал, как действовать правильно. Она воспринимала секс как обязанность, а не удовольствие. Она говорила те же вещи, что и моя мать, когда я подслушивал у дверей родительской спальни. Почему мужчинам Джесперсон вечно приходилось спорить с женами из-за секса?

Иногда у нас случались громкие ссоры. Роуз кричала: “Убери его! Сунь хоть в замочную скважину!” Интерес к сексу она проявляла только тогда, когда хотела забеременеть. Если я просил о минете, она смотрела на меня как на извращенца. Но я знал, что оральный секс – обычное дело у других пар. На дворе были восьмидесятые, а не пятидесятые годы! В конце концов я дошел до того, что заботился о своем члене только сам.

Но никто не может мастурбировать двадцать четыре часа в сутки, поэтому я устраивал длинные велосипедные заезды или пробежки, чтобы сбросить напряжение. По дороге в Сиэтл я оставлял грузовик на обочине, а сам поднимался на пятнадцать километров на гору Тайгер близ Иссаквы. Проезжая мимо ущелья Коламбия-ривер, я парковался на I-84 и несколько раз пробегал дистанцию между водопадами и смотровой площадкой – в общей сложности около двенадцати или пятнадцати километров. Так я изматывал себя, чтобы не хотеть секса.

После одного такого забега в ущелье Коламбия-ривер я отдыхал на парковке, когда ко мне подошла симпатичная дамочка в розовом спортивном костюме и очках в форме бутылок кока-колы. Она сказала, что хочет пройти до водопадов, но немного побаивается, потому что уже темнеет. Я предложил посветить ей фонариком и проводить. Когда мы возвращались обратно по узкой тропе, я подумывал о том, чтобы привести ее в свой грузовик и немного насладиться ее компанией – просто поразвлечься, ничего серьезного. Я прикидывал, как спросить ее об этом в вежливой форме. Самое худшее, что могло случиться, – она бы просто меня отвергла.

Уже на подходе к парковке я начал фантазировать. Другая, нехорошая часть меня говорила мне, как легко будет ею завладеть. Для начала хорошо бы снять с нее очки и потискать ее грудь. Если она испугается, можно отступить – а можно и не отступать.

Я составил мысленный список того, что может пойти не так. Она может закричать и