class="p1">Мы стояли вдвоем, напротив друг друга. Я в струящемся до пола белом платье, не таком пышном и сложном, как это принято. В простом, но одновременно очень красивом. И Денис — невероятно элегантный в черном смокинге.

Мой уже почти муж улыбался, смотря на меня. Счастливо, радостно. Я же стояла напряженно, неспособная выдавить из себя улыбку. Денис держал за руки, успокаивающе поглаживая.

Для меня это было тогда… так весомо, так важно. Нет, я не сомневалась. С того момента, как Денис сделал предложение, я знала, что выйти за него — самое правильное, что я могу сделать со своей жизнью. Но одновременно я страшилась того уровня ответственности, который приходил с этим решением.

Я, последнее время бегущая от всех и вся, прячущаяся подальше от всего мира, потому что так легче, так проще, вдруг добровольно впускала в свою жизнь кого-то. Соглашалась делить радости и горести, быть всегда рядом. Я боялась не за себя, а за то, что не смогу стать для него достойной женой, что-то испорчу, сломаю. Боялась, что “до конца жизни” — слишком долго, чтобы такое пообещать кому-то.

— Я очень тебя люблю, — прошептал мой муж, прижимая меня к себе, как только я еле слышно вымолвила пересохшими губами “да”.

Я посмотрела в такие теплые глаза уже мужа и расслабилась. Вдруг почувствовала уверенность, что он согреет, спасет от всех вьюг и ненастий. Не позволит ничему плохому больше произойти в моей жизни. Убережет. И впервые за этот длинный, суматошный, свадебный день улыбнулась и сама потянулась к его губам.

Он стал моей крепостью. Мой муж. Моя опора. Я никогда ни о чем не переживала с ним. Мне всего было достаточно — и его любви, и его внимания, и его самого.

Он был обеспечен, поэтому я никогда не думала о финансах. Он дал мне работу, которая была мне интересна — назначил арт-директором. Потом он же создал для меня мастерскую, не спрашивая, не предупреждая. Просто устроил сюрприз. Сделал самый замечательный подарок. Он будто лучше меня знал, что мне нужно. И даже раньше, чем я сама это осознавала.

И это его идея была устроить выставку моих работ. И он способствовал тому, чтобы на неизвестного никому автора пришло столько важных людей, созвал журналистов. Я знала, что он лично попросил многих, кто имел влияние в сфере искусства и был важен для развития моей профессиональной карьеры, прийти.

Нет, он ничего об этом не рассказывал. Я догадалась. Денис вообще многие вещи делал молча. Ему не нужно было говорить, как много он старается для меня, ради меня, я видела, чувствовала, знала.

Никто и никогда не делал для меня столько. Для моего счастья. Для моей улыбки. Для моего благополучия. Тем более, когда я этого даже не просила.

Ни для кого и никогда я не была так важна, как для него.

И я все это разрушила. Ради человека, который мне не обещал ничего хоть столько же значительного тому, что дал мой муж.

Я не представляла, как теперь жить. Без него. Без Дениса. Мне показалось вдруг, что все это время он был аппаратом искусственного дыхания. И вот, теперь, меня от него отключили. И я задыхаюсь, как выброшенная на берег рыба. Не могу дышать еще сильнее от осознания, что это ни кто-то другой разрушил мою жизнь, а я сама.

Я не смогу без него. Он — моя опора. Благодаря ему я крепко стояла на ногах. Он держал, ловил еще до того, как я даже начинала падать. И что теперь? Как мне быть без него?

Надо упасть к нему в колени, молить о прощении. Вцепиться в него и не отпускать. Так крепко держать, чтобы невозможно было оторвать мои руки, будто они намертво приклеены к нему. Но я не могла…

Не могла молить о прощении. Потому что я его не заслуживала. Потому что я на него не имела права.

И я так люто себя ненавидела в этот момент. Яростно, самозабвенно. За то, что была такой слабой, глупой, ничтожной. За то, что не смогла сохранить самое дорогое. За то, что позволила Тимуру Старцеву управлять моей жизнью, моими чувствами. За то, что дала ему возможность вмешаться, не остановила.

Я ненавидела себя. За всю ту боль, что причинила Денису. За весь тот ужас, что впустила в нашу жизнь.

Облизала губы. Они были соленые от бесконечного потока слез, струящихся по щекам без остановки. Взяла телефон и набрала номер, который знала наизусть. Номер самого дорогого и важного для меня человека помимо моего мужа.

— Алло… — раздался в трубке хриплый, сонный голос Кэт.

— Я приеду к тебе завтра, ладно? — глухо и сипло сказала я.

— Что случилось? — резко спросила она. Голос больше не звучал сонно.

— Самое ужасное из всего, что я могла натворить со своей жизнью…

Глава 23. Все разрушено

Уезжала я рано утром вместе с рассветом. Мне не хотелось переживать сложные, болезненные прощальные сцены, поэтому уходила по-английски. Да и попрощались мы вчера. По крайне мере, Денис со мной. Наверное, мне стоило остаться и попробовать утром с ним поговорить. Уговорить его дать нам еще один шанс. Но я не смогла. Мне нужно было зализать свои раны. Мне необходимо было время подумать.

Взяла с собой минимум вещей — все, что поместилось в один единственный небольшой чемодан. Собиралась как в тумане, запивая боль вином и глотая слезы, так что сомневалась, что положила те вещи, что следовало. Но мне было все равно. Хотелось бежать как можно быстрее из этого дома. Я собиралась вернуться и поговорить, но не сейчас, не сегодня.

Наверное, внутри я верила, что ухожу не навсегда. По крайне мере, мозг не готов был окончательно принять и признать, что это все — конец. Нам нужна была пауза. А мне пора навести порядок в своей голове.

Кэт встретила меня с утра на вокзале и крепко обняла. В этот момент мое сердце переполнилось благодарностью и любовью к подруге. Мы дошли до ее красной ауди, которую она припарковала неподалеку.

— Как ты? — спросила она, когда мы тронулись с места.

Я сидела рядом, на пассажирском сиденье, кутаясь в кофту. Никак не могла согреться, будто продрогла изнутри.

— Не знаю, — честно ответила я.

Я не рассказала Кэт пока что подробностей. Она до сих пор не знала, как далеко зашли наши отношения с Тимуром, и как сильно все запуталось. Предстоял долгий разговор.

Квартира Кэт была