триумфа он выскальзывает из рук и ломается. Мне становится жутко холодно. В области солнечного сплетения появляются жжение и некий дискомфорт. Узел нервных волокон сжимается и дергает по-всякому. И всё бы ничего, но проникающие в воздух клубы смеха людей, резко окруживших меня и высмеивающих случившееся, тыча своими пальцами, заставляют задыхаться. Из-за чего тревожность внутри лишь возрастает.

Ощущаю, как начинаю беспокойно вертеться в постели, призывая себя вырваться из сна. И срабатывает. Но только не из-за моих лишь стараний. К этому ко всему ещё приложился кто-то другой, отыгрывающий тяжелый рок, стуча по двери. Культовые рок группы курят в сторонке.

От неожиданности услышать стуки металлических нот, я резко подрываюсь с кровати и бегу к двери.

Пытаюсь проморгать глаза. Всё-таки границы реальности и сна пока что искажены. Всякое может привидеться.

— Макс?

— Кого-то ещё видишь? — Начинает вращать головой в разные стороны, оглядывая коридор. — Вроде я здесь один.

— Ты что здесь делаешь? — Живой голос Макса низводит меня с небес на землю.

— Рит, я понимаю, что ты только что проснулась, но что за вопросы? Следующий твой какой будет? На чём сюда добрался?

— Нет, кто тебя сюда пропустил?

Когда понимаю, что заданный вопрос тоже не особо умный, поскольку пропустить Максима могла только одна добрая душа по имени Иван, я отхожу в бок, чтобы впустить гостя.

Смотрю он не торопится.

— Проходи, в комнате поговорим, — озвучиваю вслух, раз для кого-то требуется особое приглашение.

Дверь захлопывается, и мы будто вмиг отделились от всего мира, прихватив с собой не слишком много воздуха. И потому я поспешно выдвинулась открывать окно, чтобы его немного запустить в номер. Я не готова была принимать гостей, а уж тем более Максима.

Он здесь, в Англии. Взял билет и прилетел ко мне, не смотря на длительность перелета, на имеющий в этих стенах запрет на свободное посещение и мою возможную неготовность принять его.

Неверие. Он правда здесь.

— Что случилось с телефоном? — Макс начинает первый. И чем, казалось бы, должен облегчить мне задачу, как хозяйке, застигнутой врасплох, однако подобного не чувствую. Ибо понуждена вспоминать последний прожитый день сенсорного товарища, который стал жертвой моей вспыльчивости.

— Ему не повезло. Оказался не в том месте, не в то время, — решаю воздержаться от красочных описаний его мучений перед уходом.

— Рит, — Макс делает несколько шагов, и мы уже в сантиметре друг от друга, — я только вчера увидел, что Миша выложил Дашино видео к себе на страницу. Я даже не в курсе был, что она его снимала. Мне не до этого было.

— А до чего было? — любопытствую. Не уж то дорога всё внимание его украла? Трудно поверить. Даже у меня при скорости больше 300 км/ч оно иногда рассеивается, и я могу узреть, что происходит в округе: и летящую мимо птичку примечу, и проходящих мимо людей, которые, благо, не суют свои телефоны прямо в лицо.

— Рит, я тогда сильно устал. Один был трезвым. Вот и на свою голову заделался таксистом. Сам уже сто раз пожалел, что вызвался. Надо было их распихать по машинам и спокойно поехать домой спать.

— А за переднее место в считалочку играли или сам выбирал кому оно достанется? — Больше не закручиваю юлу. Если и разговаривать, то уже говорить на чистоту. — Или это так Юра преобразился на новогоднюю ночь? Или, погади, может это наш пожарный в снегурочку переоделся? И я его просто не узнала.

— Ни тот, ни другой. Повторюсь, её зовут Даша. Коллега-девушка нашего с тобой хорошего друга. Короче, Игорь её позвал. Хочешь, сама ему позвони.

— Игорь?

— Да, наш Игорь. Друг наконец девушку в нашу компанию привёл. Могла и порадоваться за него.

— А я откуда знала!

— Ну конечно, откуда ты могла знать. Имелся же один вариант: ты уехала, а я сразу к другим девушкам пошёл стыковаться. Даже не постыдился и на твоё место их усаживал, представляешь?

— А что я могла ещё подумать? — Развожу руками. А я о другом и подумать не успела. Телефон в ту же секунду совершил полёт в стену, преодолевая силу притяжения.

— Да что угодно, Рит, но точно не это. Я же не конченный кабель.

— Не получилось. Прости, — каюсь. Глаза самопроизвольно опускаются в пол. Стыдно за дурные мысли. А еще стыдно, что из-за своей неуверенности я заставила Макса больше восьми часов добираться до меня и объясняться.

Макс нежно касается пальцами моей талии,

— Прощена, — и сжимает её крепче. — Я, по правде, перестал злиться на тебя с того самого момента, как ты открыла дверь в одной футболке. Спасибо за повод, чтобы в впопыхах покупать билеты и на денёк сорваться к тебе. Но надеюсь, в таком виде ты встречаешь не всех, кто к тебе стучится?

Ударяю его в грудь. Это он на что намекает? Кабелина не он, мы это выяснили, но сукой могу я показаться?

— Ты бы ещё сильнее стучал, тогда у меня и футболка от страха припала бы к земле.

— А может? — Руки Максима уже по-хозяйски ведут себя на моём теле, счищая всё на своём пути.

— Проверь, — копирую действия Максима, и начинаю его раздевать.

Минус одна футболка на мне, и одна на Максиме. Но быть ничьей суждено не долго. Последний на мне аксессуар в виде тоненьких кружевных трусиков ловко подцеплены Максом и спущены им вниз. Мне остаётся только вынуть из них ножки и отбросить их в сторону.

Я предстою перед ним полностью голая. Макс пробегается по мне диким взглядом, задерживаясь на некоторых участках чуть дольше. Его взору вновь открыты излюбленные им, и не единожды, изъяны моего тела. Шраму на бедре от первого моего сильного падения на мотоцикле всегда припадает, на мое удивление, много ласки. Макс часто любит его поглаживать, целовать, а после нежных ласканий по-звериному хватать бедро и плотно фиксировать его в своей ладони, словно от чего-то защищая.

Когда время гляделок подходит к концу, Макс стягивает с себя штаны, и махнув головой в сторону кровати, молча указывает мне на дальнейшие действия.

Я ложусь на спину и упираюсь на локти, смотря на то, как Макс освобождает член от лишних стеснений. Он не торопится и даёт мне время насладиться этим открывающимся видом. Рельефность мышц, пишущих на теле различные латинские буквы будоражит.

— Подогни колени и максимально расширь их, — хрипло произносит Макс.

Говорю же, отличница во всём. И потому беспрекословно выполняю отданные Максом распоряжения.

— Шире, — ненасытно требует от меня отдаться ему ещё больше.

Нижняя часть тела уже изнывает. Больше двух месяцев