Мне нельзя привыкать к этим ощущениям. Я шпион. Я на службе, и это не изменится. Даже, если император выберет меня, на престол не взойдет беглая рабыня. Усвой это, Рейна и, наконец, возьми себя в руки!

Я резко выдернула ладонь и растерла пальцы, пытаясь стереть воспоминание о чужом прикосновении. Однажды в мою ладонь билось сердце Фэйроса, и я его остановила. Меня использовали. Я совершила ошибку, но больше этого не повторится. Я стану умнее.

От мысли, что и сердце Вэйлиана остановится, меня обуял ужас. Он выбил слезы из глаз, хотя я не помню, чтобы когда-то плакала. Холодные капли упали на грудь его величества. Я осторожно коснулась губами его горячей кожи и поклялась себе, что пока бьется мое сердце, сердце императора не умолкнет. От этого на душе стало светло и спокойно. Я сразу же уснула.

Его императорское величество Вэйлиан анг Вельтман

Проснулся от ужаса. В меня так остро ударили эмоции Рейны, даже без связывающих артефактов, что я растерялся. А еще она… плакала! Холодные слезы упали на грудь крупными снежинками и растаяли. Она коснулась ладонью моего сердца, поцеловала и затихла, успокоившись также внезапно, как и проснулась.

Девушка-загадка.

Чего испугалась моя дикая земляника?

Почему так яростно выдернула свою ладонь, словно я удерживал ее силой?

Эмоциональная нестабильность после связующего ритуала? Книги допускают такой побочный эффект.

В груди запекло, и я ослабил защитный контур, пропуская элементаля.

– Ваше величество, – прошелестел он бесцветным голосом, зависнув рядом с кроватью. Рыжие блики от пламени элементаля высвечивали изящный профиль Рейны. Она спала, но я все равно раскинул купол тишины, чтобы не потревожить ее сон. – Ава Саввелий сбежал.

Разумеется, сбежал. Моя девочка все сделала, как надо.

– Его не догнали?

– Пытались, но не смогли. Следы затерялись в лесу. Прикажете усилить поиски, отправить пульсары, активировать маячки ауры?

– Маяки ауры выжечь. Слепки, оставшиеся в архивах уничтожить, но так, чтобы выглядело как несчастный случай. Пульсары отправить по следу через час, не раньше.

– При всем уважении, если отправить пульсары через час, они не смогут поймать след, он уже остынет.

– Согласен, отправишь через пятьдесят минут, – поправил с усмешкой, и элементаль понял мой истинный указ.

– Будет сделано, ваше величество. Указания насчет завтра?

Особый день… Двенадцать лет назад Мерили потеряла сестру. Анаги, я до сих пор не могу себя простить за ее нелепую смерть! Не досмотрел. Не уберег. Мы оба виноваты, и оба скорбим в этот день, напоминая себе о том, как важно ценить и беречь любимых. Жизнь слишком хрупка, чтобы разбрасываться ею. Каждый вдох может стать последним, и не знаешь, в какой момент оборвется твоя нить.

– Пусть храмовники исполнят поминальный обряд, а придворные раздадут щедрую милостыню.

Элементаль склонился и растворился в воздухе.

Я долго смотрел, как спит Рейна, и не мог поверить своему счастью. Как ребенок, лежал и улыбался. Мне с рождения внушали, что я не познаю тепло человеческого тела. Что ни дружеское прикосновение, ни любовная ласка для меня недоступны без опасного ритуала. Что мне придется держаться от людей на расстоянии, чтобы не убить, и это мой крест. Но вот со мной в постели нежная, прекрасная девушка, а я снял все щиты. Все. Они, как кандалы, всюду со мной, я не имею права расслабиться ни на миг, моя оплошность может стоить кому-нибудь жизни, а с ней я могу быть собой. Обычным человеком.

Снова взял хрупкие пальцы Рейны в свою ладонь, бережно погладил их. Как яростно они сжимали женский стихийный клинок. Он сразу признал ее хозяйкой, я даже не сомневался.

Я уснул не сразу, понимая, что завтра все изменится. Предчувствуя, что не скоро снова дотронусь до нее, коснусь вот так, искренне, остро, впитывая ее тепло, вдыхая ее дурманящий запах. Что происходит в голове моей избранницы знают только стихии. Но в одном я уверен: каким бы ни было ее задание, она не сможет причинить мне вред.

Рейна Дархат-Нуар. «Девять»

Я открыла глаза и увидела календарь. Надо же, я и забыла. Сегодня у босса особый день. Двенадцать лет назад трагически погибла его жена. Мелтуин до сих пор не оправился. Мне кажется, он все еще в деле только из-за желания отомстить ее убийце. Нужно будет зайти в храм, заказать поминовение.

Шевельнулась, и увидела еще кое-что интересное. То есть, кое-кого интересного.

– Доброе утро, – улыбнулся его величество и вальяжно потянулся.

Сердце замерло и пустилось вскачь. Я напомнила себе, кто я и для чего все это делаю.

– Доброе. Как самочувствие?

Мужчина нахмурился и закинул руки за голову.

– У вас хорошая меткость, – сказал он невпопад после долгого молчания.

– Меткость?

Перевела взгляд на запертую дверь спальни с портретом императора.

– Ах, это… Отец часто брал меня на охоту. Мы, вроде бы, выяснили все в прошлый раз.

– Любите убивать животных? – сухой, безжизненный тон.

К чему этот странный разговор?

– Мы охотились на нежить.

Император поперхнулся. Я откинула одеяло, поправила развязавшийся халат, убрала волосы за уши. Его величество внимательно и с живым интересом следил за каждым моим суетливым движением, а у меня дрожали пальцы, как у первоклассницы в первый учебный день.

– Почему ты плакала ночью? – спросил он с неожиданной теплотой.

Замерла. Опомнилась. С двойным энтузиазмом принялась поправлять растрепавшуюся косу. Хорошо бы расчесать, но у нас не семейное утро. Осмотрю пациента, выпровожу и займусь собой.

– Вам что-то приснилось, ваше величество.

– Ты плакала.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Я должна вас осмотреть, позвольте.

Выдержала долгий и задумчивый взгляд. Хмуро кивнув, император откинул одеяло, открывая доступ к ране.

Все выглядело более чем прекрасно. Воспаление спало, интоксикация прошла, даже края ранения начали стягиваться. Мне бы такую бешеную регенерацию! Краем глаза заметила на плече его величества небольшую татуировку в форме кортика, такую же, как у меня. Выходит, я теперь владею секретным оружием императора!

– Выглядит отлично, – вернулась к ране. – Новой дозы противоядия не требуется. Больше пейте, старайтесь избегать лишних физических нагрузок и, по возможности, перед балом смените повязку.

Я аккуратно приклеила хирургический пластырь на место и поднялась.

– С вашего позволения, я удалюсь в ванную комнату.

– Конечно. Не смею задерживать, – холодно ответил император.