руку, хотелось оттереть ощущение чужого эфира. Она почесала запястье, у нее звякнул браслет. Нереус пристально посмотрел на ее руку и поднял вопросительно глаза.

— Браслеты Кибеллы?

— А, да, — рассеянно ответила она.

— У кого второй?

— У Камиллы. — Не имело смысла врать, у кого он еще может быть.

— Ты снова с ней общаешься? Она ведь сильно тебя обидела.

— Тем, что сказала, что надо жить дальше? Ты ведь тоже самое мне чуть больше недели назад сказал.

— Я это сказал спустя пятьдесят лет, а не один год.

— Она — мой близкий человек.

— Чем занимаетесь? Гадаете на суповых приправах? — Нереус часто подшучивал над способами Камиллы видеть будущее.

Леда подготовилась к этому разговору, продумала до мельчайших деталей все. И ухватившись за шутку как за протянутую руку, начала рассказывать.

— Мы путешествуем по Сореции, останавливаемся в разных регионах, общаемся с людьми как люди. Развлекаемся.

— Полагаю, в Фавионе веселее всего, все-таки большой город.

— Откуда ты знаешь про Фавион? — напряглась она.

— Логично начать со столицы.

— Я думала, что тебе Аминтас сказал.

После этих слов Леда внимательно стала следить за Нереусом. Общаются ли они? Обсуждали ли последний визит ее и Камиллы к главе совета. Но Нереус выглядел расслабленным, не похожим на того, кто что-то скрывает.

— Нет, не общался, а вы ему сообщали?

— В общих чертах.

Нереус покрутил бокал с вином в руке, смотря как солнечные блики играют на нем и отсвечивают на стены. Он был эстетом и наслаждался каждой деталью. Он снова внимательно осмотрел Леду, что та чувствовала, как он цепко осматривает ее, впечатывает кажду мелочь, а потом вернул взгляд на море.

— Ничего особенного. Не довольны маленькими зарплатами, шепчутся о смертях на вышках азура, злятся на налоги, отправляют детей учиться в столицу. — Это все было сказано будничным голосом, но созидательница ловила каждый взгляд и вздох в ответ на ее слова.

— Да. Сложности всегда были. Тебе нравится среди людей?

— Спокойно, и в то же время кажется будто снова живу.

— Это хорошо, я хотел бы, чтоб печаль ушла из твоих глаз.

Леда вежливо улыбнулась и отпила еще сока. И тут не выдержала. В бездну все! Она хочет задавать вопросы! Имеет право. Сколько можно играть в игры? Неделя среди людей, где одни вопросы и ни одного ответа, довела ее.

— На одной из улиц Фавиона мы нашли надпись: «Жажду крови и мести не победить». Она была написано почерком Софоса. Ты знаешь, что это может значить?

— Что? — Он был удивлен. — Это невозможно.

— Но это правда. Вдруг… он жив…

— Леда, если он жив и не вернулся к тебе…

— Значит, его кто-то или что-то удерживает.

— А что, если он не хочет?

— Как он может не хотеть? Как ты можешь говорить такое? — в лазурных глазах стали собираться слезы, а взгляд стал яростным, и Нереус горько нахмурился.

— Прости, пожалуйста. Просто, то что ты говоришь… очень неожиданно и странно.

— Я не знаю, что делать с этим. Мои мысли как беспокойное море.

Нереус еще раз внимательно ее осмотрел, глубоко вздохнул, и успокаивающе провел по руке.

— Давай, я попробую что-нибудь узнать? Наведаюсь в Фавион, перед этим поговорю с парой созидателей, с тем же Аминтасом. Если узнаю что-то, да даже если нет… Мы снова поговорим. Идет? Ты же не будешь меня избегать?

— Спасибо большое! — Леда обняла его, перебарывая страх. — Это очень много для меня значит.

— Держи.

Он протянул ей кусочек сухого красного коралла, Леда тихонько сжала его тоненькими пальцами, почувствовала какой он шершавый.

— Когда он засияет, разбей над бумагой и появится время и место встречи. Хорошо?

— Да. Спасибо еще раз, Нереус.

— Буду рад помочь. Улыбайся почаще, Леда. Ты озаряешь весь мир, мой в том числе.

— Хорошо, спасибо, — она слегка усмехнулась в ответ на комплимент.

Они посидели еще немного, болтая о чем-то вроде погоды, а после Леда попрощалась с мужчиной и вышла из дворца.

— Передавай привет Камилле!

— Обязательно!

* * *

Фотис привел Камиллу к главному музейному комплексу. Перед входом в первый музей, она скептически подняла бровь. Иронично. Очень иронично.

Во-первых, она видела строительство этого музея, во-вторых первое здание было посвящено эпохе, которая называлась «На Заре Зарождения». Это последние пять лет до образования Сореции и первые пятднадцать после, а значит там много посвящено созидателям. В-третьих… этот пункт она не придумала и просто считала ситуацию нелепой.

Они зашли в первый музей, и парень робко улыбнулся.

— Я решил, что раз ты любишь историю, тебе будет любопытно сюда заглянуть.

— А что если я тут уже была? Я ведь все-таки ЛЮБЛЮ историю.

Парень растерялся, к такому повороту он не был готов. Хотя, конечно же, наверное, стоило это предусмотреть. Девушка, которая знает почти все даты, приехала в крупный город. Неужели она не посетила главные музеи. Вот же дурак!

— Так, ты была да? — он сокрушенно смотрел на нее, с полным пониманием провала.

— Конкретно в этом музее нет, — соврала она. — Я была в третьем, про семь династий и последнем, там о техническом развитии.

Парень облегченно выдохнул и снова посмотрел на нее сияющими глазами. Влюбленный щенок, серьезно. Ну или лисенок, рыжий такой. И за что с ней так шутит Жизнь?

— Я почитал об этом комплексе, и знаю, что тебя заинтересует именно тут!

— Тогда идем. Но если мне не понравится… — она хитро заулыбалась.

— Я угощу тебя кофе!

— А если понравится, то не угостишь?

— В любом случае угощу, — усмехнулся он.

В первом зале находились обломки от застывшей магмы — лавы, которая сохранилась с разрушенной Ифестеллы. Много научных терминов на табличках, изображения трех главных островов и еще трех, которые были близко к Элиросу. Которые и образовали Сорецию — остров-материк, остров-государство. Были книги, которым пятьсот лет, на них описывалась катастрофа и как созидатели накрыли куполом остров, чтоб защитить остальные. Часть Рокиноса была уже разрушена и жителей перевезли на Элирос. Созидатели объединили усилия, Элирос и три маленьких острова слились в одну землю.

Фотис читал бегло, он знал эту историю на зубок. Каждый житель Сореции знал об этом. Камилла же застыла неподвижно около обломков застывшей магмы. Фотис, наверное, удивился, что нашла такая веселая, красивая, молодая девушка интересного в каких-то черных некрасивых камнях. Но она смотрела. И смотрела не отрываясь.

Она знала, что это не вся история про Ифестеллу.

— Представляешь, этим камням пятьсот лет, пятьсот двадцать девять! — прошептал парень восторженно.

«Мне больше» — горькая мысль промелькнула в голове. Она, что, заразилась меланхолией у Леды?

— Да, — ответила она спустя паузу. — Эта лава