Сначала мы занялись Трапнеллом.

В гораздо большей степени, чем Франклин, Трапнелл пожелал поиграть с нами, рассказывая о своих преступлениях в третьем лице, словно обсуждал кого-то другого. Это напомнило мне о том, как взаимодействовал со следователями Тед Банди. Трапнелл хвастался, что может симулировать любое психическое расстройство достаточно хорошо для того, чтобы обмануть судебного психиатра, и когда мы сказали: «Несколько психиатров заявили в суде, что вы сумасшедший», ухмыльнулся и ответил: «Кто я такой, чтобы опровергать слова столь выдающихся профессионалов?»

Мы поспорили о том, смог ли бы я поймать его, если бы он вдруг сбежал. Я сказал, что знаю: он разорвет любые контакты со своей семьей, поскольку федералы будут следить за ними, как это было в случае Франклина. Но добавил, что знаю и еще кое-что: его отец был высокопоставленным морским офицером, которого он любил и уважал и которому хотел подражать. Преступный разгул Гэри начался, когда отец умер. Я сказал, что мои агенты будут следить за могилой на Арлингтонском национальном кладбище на Рождество, в день рождения его отца и в годовщину смерти.

Я увидел, как он изменился в лице и, сам того не желая, расплылся в ироничной улыбке. «Вы меня поймали!» – признал он.

Потом я спросил, зачем он кричал: «Свободу Анджеле Дэвис!» Снова заулыбавшись, он заявил, что ратует за освобождение чернокожих и исправление всех тех несправедливостей, что были совершены против афроамериканцев с тех пор, как их привезли сюда в качестве рабов. Но объяснение представлялось слишком уж гладким и отрепетированным. Мы продолжали на него наседать, и в конце концов он перешел к реальной мотивации, как и Дэвид Берковиц, который в конечном счете признался, что, выдумал насчет собаки соседа, которая якобы приказывала ему убивать.

Трапнелл сказал что-то вроде: «Я знал, что этот угон самолета сопряжен с большим риском и может не сработать. А если этого не произойдет и меня арестуют, мне будет очень тяжело. Я знал состав заключенных федеральных тюрем и прикинул, что если большие чернокожие братья сочтут меня политическим, у меня будет гораздо меньше шансов оказаться порезанным или изнасилованным в душе!»

Так вот в чем было дело! Несмотря на извращенный цинизм этой идеи, мое уважение к его преступной изощренности возросло. Этот человек сознательно готовился к любым неожиданностям.

Этот инсайт стал важным моментом в обучении наших переговорщиков по заложникам, одним из которых и я был когда-то. Всякий раз, когда противник предъявляет требование или делает непонятное заявление, такой факт нужно брать на заметку. Это может означать, что динамика переговоров изменилась, и вы теперь ближе к финалу, что мысленно он уже перешел к следующему этапу, и переговорщик должен реагировать соответствующим образом. Таким образом можно предотвратить вспышку насилия.

Теперь сравните это мышление с мышлением Франклина, который, чтобы не попасться, придумывал изощренные планы, заранее выбирал самый прямой путь из города, избавлялся от орудий убийства, менял машины и изменял внешность с помощью маскировки. Чего он не планировал, так это того, что будет делать, если его схватят и посадят в тюрьму, – он всего лишь пытался сбежать. Его страстная ненависть к афроамериканцам исключала возможность какого-либо соглашения с чернокожими заключенными, и заключенные-афроамериканцы, знавшие его отвратительную репутацию, убили бы его уже на третий день пребывания в Марионе, тогда как Трапнелл имел гораздо больше шансов на то, что его оставят в покое.

На самом деле Трапнелл не испытывал к Франклину ничего, кроме презрения. Когда мы сказали ему, что только что беседовали с Франклином, он обиделся. «Вы пришли сюда поговорить со мной, а потом потратили свое время на разговоры с этим идиотом-расистом?»

Когда мы с Кеном, сидя в гостиничном номере, переключили внимание на Франклина, то сошлись на том, что имеем довольно полное представление о его характере и психологическом портрете. Почти все важные элементы, которые я отмечал раньше, оказались точными, и то, как он описывал несколько недель, которые провел в бегах, подтвердило, что повышение уровня стресса поставило его в уязвимое положение. Его жизненный путь действительно определялся сочетанием основных физиологических особенностей, с которыми он родился, его дисфункциональным, жестоким воспитанием, социальными привычками и предрассудками окружения, а также тяготением к экстремистским группам, которые, по его представлению, должны были помочь ему компенсировать недостатки, подкрепленные постоянной подпиткой из наполненной ненавистью пропагандистской литературы.

Кроме того, мы пришли к выводу – Кен – со своей точки зрения, я – исходя из собственного опыта, – что такого человека трудно поймать и еще труднее предсказать.

Как выразился Кен, когда смотришь на экстремистские организации, которые либо пропагандируют, либо поддерживают насилие, как определить, кто из этой кучки придурков проявит настоящую жестокость? Как выбирать этих конкретных индивидов? Какой-то определенной модели поведения, которую следует выявить, похоже, не существует.

Франклин не ошибался, когда утверждал, что в те годы, когда он сблизился с Ку-клукс-кланом и нацистской партией, эти организации были пронизаны информаторами. Но, насколько я смог определить, никто из информаторов ФБР никогда не сообщал о Франклине и не предполагал, что он сам пойдет и начнет убивать людей. Насколько мне известно, его имя никогда не упоминалось ни в одном из отчетов информаторов.

Как мы заключили, попытка изменить мышление взрослого человека вроде Франклина, по сути, является невыполнимой задачей. Прежде всего, придется придумать нечто новое взамен старого, а это уже потребует более полного погружения, например, применения той тактики, которую используют в ходе базовой подготовки военные: сломать новобранца, а затем снова создать его или ее с желаемым отношением и мировоззрением. С Франклином такое бы не прошло. Мало того что он сам не захотел бы этого, так еще и у нас не было ни средств, ни механизмов, с помощью которых это можно было бы сделать. Ненависть поддерживала Франклина, задавала ему направление в жизни. Без интенсивного раннего вмешательства, о котором мы упоминали ранее, мы никак не смогли бы превратить его в зрелом возрасте в полезного, продуктивного члена общества с позитивным миропониманием и самосознанием.

Вывод, к которому мы пришли на основании изучения убийц в целом и интервью с Франклином в частности, не является ни капитуляцией перед проблемой, ни провалом поведенческой науки. Это всего лишь признание результатов исследования. С точки зрения перспективы защиты, если вам не всегда удается предвидеть, откуда будет исходить угроза, нужно укрепить защищаемого. Например, в 1940-х, 50-х и 60-х годах президенты и другие высокопоставленные лица нередко проезжали мимо толп людей, вытянувшихся вдоль улиц и зданий, в открытых автомобилях. После ужасной трагедии с Джоном Кеннеди, случившейся в Далласе 22 ноября