А еще он знает, что внимание Совета будет особенно пристальным после инцидента на ярмарке. И что придется приложить все усилия, чтобы доказать, что его всплеск – это лишь случайность, игра нервов перед ответственным испытанием. Придется самому поверить, что это был ЕГО всплеск, иначе Крис придется туго.

– Господин ди Файр, – председатель Совета, немолодая дама, важно кивает.

Совершенно не к месту Бастиану думается, что она похожа на огромную бесформенную сову в мантии. Эта мысль немного веселит.

– Что ж, нет нужды представлять вас членам Совета, поэтому лишь спрошу: вы готовы пройти инициацию?

– Да, миледи.

– Тогда, – она делает взмах рукой, – приступайте.

Перед ним появляется стол с… котлом?! Бастиан недоверчиво смотрит на собравшихся. И что ему с ним нужно сделать? Сварить бульончик?

– Прошу, – настойчиво кивает председатель, и Бастиан, мысленно пожав плечами, пододвигается вплотную.

В котле беснуется пламя. Суматошные язычки огня мечутся внутри, словно жаждут вырваться наружу, но не высовываются за пределы котла. Осторожно протянув руку, действуя больше инстинктивно, он касается края холодного металла.

И вдруг слышит знакомое имя.

Показалось.

Или нет?

Нет, не показалось, это точно имя Крис. И ее фамилия.

Он напрягает слух.

– Связались с ее родителями?

– Пока нет. Она совершенно невменяема. Не способна даже сказать свой адрес.

– Кто допустил ее до инициации?

– Иногда мне кажется, что магия деградирует. И скоро мы все окажемся среди таких, как она. Тупых и бездарных.

– Бросьте, всегда были магические уроды. Закрытые школы неплохо справляются с такими, справятся и с ней.

– Было бы прекрасно, потому что в ином случае становится страшно выходить из дома.

Ярость затмевает разум и застилает глаза прежде, чем он успевает сообразить, что происходит. И пламя вырывается из котла, разнося его в клочья. Перекидывается на руку, но огонь не причиняет никакого вреда. О, нет, он не сжигает Бастиана, своего будущего короля, он готов подчиниться малейшему его желанию, и сейчас оно одно: стереть с лиц магов, сидящих за столом, ухмылки. Заставить их умолять о прощении за слова в адрес Кристины!

Ему хочется сказать, что они не правы, что Крис – самая талантливая и яркая девчонка, какую он знает. Но слова застревают в горле. И один за другим бумаги на столах Совета вспыхивают кроваво-красным огнем.

– Достаточно, – холодно говорит председательница.

И по очередному ее кивку от огня не остается и следа, а Бастиану кажется, будто душу вытащили наружу и порвали в клочья. И сил почти нет. Никогда еще он не чувствовал магию всем существом. Никогда еще не был готов уничтожить все, что видит перед собой.

Никогда не был готов убить.

– Боюсь, у нас плохие новости, господин ди Файр. Ваша магия очень нестабильна. Школа Огня не возьмется за обучение. Мне жаль. Пожалуйста, пройдите в зал ожидания. Я свяжусь с вашими родителями. Возможно, магистр Крост согласится посмотреть вас и взять в Школу Темных. В любом случае вопрос нужно решать через вашего отца.

– А Крис? – Его голос звучит хрипло. – Вы сказали… она…

Потом Бастиана осеняет жуткой догадкой.

– Вы специально говорили о ней… знали о нас!

– Господин ди Файр, – председательница улыбается, но видно, что это дается ей с трудом, – пожалуйста, пройдите в зал ожидания.

Хочется надеть котел ей на голову, но, к сожалению, он уже исчез.

Вместе с привычной жизнью.

Магия, прежде спавшая, медленно начинает течь по венам. Кажется, что в них вместо крови залили расплавленный металл. Легким не хватает воздуха, а каждый шаг дается с нечеловеческим трудом.

Когда с жутким скрипом дверь выпускает его из зала заседаний Совета Магов, только что приговорившего его практически к смерти, Бастиан понимает: отныне и до последнего вздоха рядом будет боль.

Боль и, возможно, Кристина. От мысли о ней становится чуть легче.

Кейману бы тамадой работать. Такие интересные конкурсы возникали в его голове!

За неделю практики я не вспоминала не то что об Акорионе, но и о собственном имени. Выходных больше не давали, так что Глумгор я так и не посмотрела. А виной всему та самая шайка огневиков, от которой я так неудачно отстала в третий день практики. Говорят, они откопали какой-то бордель, решили посмотреть (из чистого и абсолютно невинного любопытства, конечно!). Ну, и ввязались в драку с демонами, которым не понравились смертные конкуренты в единственном подобном заведении заштатного городишки.

В общем, от греха подальше Кейман запретил походы в город до особого распоряжения.

Но нам и без этого хватало развлечений. Мы в компании с магами огня охотились на темных птиц, и я, к собственному восхищению, завалила самую здоровую. Еще мы зачищали гнездо арахны – здоровенной паучихи. За это задание нам даже заплатили: уж очень она мешала крошечной деревушке неподалеку.

Мы с самым умненьким огневиком отвлекали здоровенную мохнатую арахну, остальные темные добивали потомство, а маги огня жгли яйца и мерзкую серую паутину. Яспера вляпалась в какую-то склизкую лужу, а Корви верещал, как девчонка, когда на него забрался крошечный паучок, так что я вывалилась из пещеры в совершенном восторге. С этого момента, благодаря легкой руке одной огневички, иначе как Мать Членистоногих Корви не называли – от остальных арахны шарахались, а не лезли нежно обниматься.

Еще было целое озеро левиафанов, настоящая левиафанья семья. Даже я струхнула, когда они дружно полезли на нас из черной воды. И это был единственный раз, когда Кросту пришлось вмешаться: длинным и острым щупальцем мне исполосовало ногу. Совершенно не по моей вине, между прочим: я отвлеклась на спасение коллег.

Контроль давался легче, если можно было так это назвать. Легче было войти в нужный транс, легче проникнуть в сознание твари. Но соприкосновения с разумом были все еще противными и болезненными, так что после занятий я приползала в отель и падала без сил. Не только я одна: пару раз на нас даже орали за пропущенные ужины и завтраки.

У Аннабет дела обстояли хуже. Водная, земляная и воздушная магия вообще требовали больше усилий для нейтрализации даже самого безобидного темного существа. По своей природе не слишком смертоносные, вода, земля и воздух приобретали разрушительную силу только в огромных масштабах. Поэтому приходилось изгаляться: душить бедных тварей хищными лианами, замораживать их и со всей дури лупить о скалы, подхватив потоками воздуха. На последнее я бы посмотрела, но нас не пускали. Только Кейман бурчал и ругался. Но главная сложность Аннабет была в том, что ей никто и никогда не помогал. Оказываясь в смертельной опасности, мы на время забывали, что не слишком-то друг друга любим, и на совместных занятиях бились единым фронтом, но с ней все было иначе. Подобное единодушие даже удивляло и однозначно не радовало Кроста. Но пока он молчал.