– Кто может сражаться, рассредотачиваемся по дому! Погасите весь свет! Делимся на равные группы и следим за своей территорией, не ждите прорыва! Кто не может сражаться – болен, пьян, понятия не имеет, как работает эта штука у него на руке, – сядьте, вашу мать, посредине гостиной и не мешайте! Деллин, как ты собираешься выйти наружу? Если открыть дверь, они ломанутся сюда.

– Как все, – я пожала плечами, – через окно.

Зря я, что ли, моль изображала? Навык имеется.

Жаль только, я не догадалась взять с собой куртку и теплые ботинки, через разбитые окна в дом уже проникала прохлада. Но кто же знал, что ужин обернется битвой с темными силами? Ругаясь вполголоса, я осторожно выглянула в окно, а потом юркнула туда, пока баон не очухался и не поймал меня, дабы совершенно без изысков сожрать.

Щупальца взметнулись вверх, но я успела увернуться. Правда, я не зря говорила, что они были длинными: лети, не лети, а гибкая черная конечность все вылезает из-под панциря и вылезает. Приходилось уворачиваться и петлять.

В один момент я даже засмотрелась на махину, лежащую в саду перед домом. Если включить воображение, можно подумать, будто тварь отдыхает. А сверху баон и вовсе напоминал нечто вроде черепахи: уродливый, поблескивающий от влаги панцирь, из-под которого лезут противные тонкие щупальца.

В один момент монстр издал низкий противный гул, пронесшийся по долине и затерявшийся где-то в горах. Звук вызвал неясную тревогу. Потом панцирь чуть приподнялся, обнажив неуклюжие ноги в черных наростах, и десятки мелких стрилг шустрыми тенями понеслись к дому. Бр-р-р. Мерзкая форма паразитизма.

– СТРИЛГИ! – заорала я, чтобы предупредить тех, кто в доме.

Все. Пора добить зверушку, Кейман не просто так пригнал сюда баона, эта тварь ждала меня.

Бросаясь чистой магией в вездесущие конечности, я снизилась настолько, чтобы настроиться на контроль. Никогда еще мне не доводилось вторгаться в разум такого огромного существа. Впрочем, совершенно необязательно, что баон был умным и сложным. Просто тварь. Просто гигантских размеров. Я привычно содрогнулась, ощутив момент слияния разумов. И на одно мгновение поняла себя не адепткой Деллин Шторм и даже не богиней смерти и хаоса Таарой, а древним сознанием, лишенным каких-либо человеческих эмоций.

Я иду вдоль огромного водоема, и под моей броней копошатся мелкие стрилги.

Я чувствую жажду, и десятки щупалец устремляются к воде. В зеркальной поверхности отражается мой уродливый силуэт, и все, чего мне хочется, – это… исчезнуть?

Вспышка. Взрыв боли, но я ощущаю его слабо, будто издалека. Узнаю холодный голос брата, но не могу разобрать слов. А мое тело увеличивается в размерах, раздувается, каменеет и пухнет.

Еще одна вспышка. Я смотрю на… себя. Смеющуюся Таару с роскошными длинными иссиня черными кудрями.

– Баон! Идем!

– Не могу, Таара. Твой опекун не обрадуется, если я вот так заявлюсь в ваш замок.

– Ты мой друг, Баон. Крост иногда бывает строг и резок, но я хочу, чтобы ты увидел место, где я выросла. Пожалуйста! Крост не будет против! Он знает, что мы друзья, и знает, что я иногда выбираюсь во Флеймгорд, чтобы купить у твоей матери парочку гребешков.

– Ну, хорошо. А что насчет твоего брата?

– Акорион? А что с ним?

– Ты говорила, он не в восторге, что мы дружим.

Она… точнее, я – смеюсь.

– Да, он довольно ревнивый. Но что он сделает? Его маленькая сестренка выросла и может дружить с кем захочет. И я хочу дружить с тобой.

Новая вспышка.

– Тебе понравится мой подарок, – на лице Акориона появляется мерзкая усмешка.

Я чувствую, как тело разрывает на куски.

Вспышка.

– Почему он бросил меня? – смотрю в небо, стоя на балконе.

Рука брата ложится на плечо.

– Таковы смертные, Таара. Дружба и любовь для них – игрушки.

Вдали виднеется черная тень.

– Что там? Что это такое? Я никогда не видела таких зверей.

– Не знаю. Мы мало что видели. Хочешь, назовем его в честь твоего друга? Баоном?

– Нельзя давать названия животным просто потому, что нам хочется.

– Тебе можно все.

Связь прервалась так резко, что показалось, будто я вдохнула раскаленный воздух. Меня скрутило приступом кашля, и эти несколько мгновений стали решающими. Щупальца с такой силой обвили мои ноги, словно хотели сломать кости, а затем резко дернули меня к земле.

От удара перед глазами потемнело, и весь ужас приближавшейся твари дошел не сразу. Я с трудом приподнялась, убирая с лица растрепавшиеся волосы, и огромная тень накрыла меня, а десяток глаз уставился из-под панциря, начисто лишив способности двигаться и дышать.

Он меня узнал.

Несколько секунд я чувствовала, как ледяной ужас подбирается к сердцу, потому что у меня не было шансов выжить. А если и были – никто и никогда всерьез не исследовал бессмертие богов этого мира, – то ближайшую вечность я провела бы в аду.

В настоящем. Не имеющем ничего общего со страданиями по Бастиану или поиском света в душе. О, нет, это был бы самый мерзкий и жуткий ад на свете.

И я зажмурилась. Сжалась в комок, закрывшись крыльями, потому что увиденное во время соприкосновения сознаний лишило способности думать, дышать, жить. Я чувствовала, как содрогается земля, как монстр приближается. Считала секунды до момента, когда почувствую, как щупальца неумолимо затягивают в черное нутро пасти. И пропустила миг, когда стала свободна.

А вот момент, когда тьма исчезла и над головой снова появились звезды, не пропустила – в эту же секунду я снова начала дышать. Пошатываясь и дрожа, я кое-как поднялась на ноги, глядя вслед медленно удаляющемуся монстру.

За моей спиной раздавались грохот, крики и противное стрекотание стрилг.

А я все смотрела на чудовище, вина которого была лишь в том, что он был моим другом.

Я думала, что Акорион начал превращать меня в собственное подобие после размолвки с Кростом, но на самом деле первый шаг в пропасть был сделан намного раньше. В день, когда во Флеймгорде я познакомилась с улыбчивым магом огня Баоном. И его мама делала чудесные гребешки.

Несколько стрилг, бросившихся мне навстречу, с воплями отлетели в сторону, охваченные молниями. Над Бавигором снова сгущались тучи, я не могла контролировать шторм и не хотела. Ярость внутри бушевала, требовала выхода наружу. Я без труда расчистила себе дорогу к двери, и для этого даже не понадобилось брать контроль над очередной тварью.

В доме творился настоящий хаос, но следов крови, трупов и оторванных конечностей не было, так что однокурсники справлялись. Ренсен разбил их на группы так, чтобы в каждой были и темные, и маги огня, поэтому шансов прорваться у тварей почти не было.