EPA обнаружило риски, которые оно сочло неприемлемыми для всех десяти членов первой группы; к началу 2022 года оно предложило запретить импорт асбеста, используемого исключительно в хлорной промышленности, и рассматривало возможность принятия нормативных актов для остальных. Это своего рода прогресс.

Проблема в том, что на тот момент в реестре TSCA Агентства по охране окружающей среды числилось 86 631 химическое вещество. Из них 42 039 считались "активными". Лишь немногие из них когда-либо будут проверены на безопасность. Покойный Шелдон Кримски, специалист по экологической этике из Университета Тафтса, в 2017 году так сформулировал эту проблему: "Закон требует, чтобы EPA провело 10 текущих оценок риска в первые 180 дней и 20 - в течение 3,5 лет. Предположим, что ему придется провести оценку рисков для 10 % существующих химикатов - это 8500 групп по 20, которые должны быть завершены каждые 3,5 года. Это займет около 1 500 лет. Это не слишком обнадеживающий результат... . При приоритетном списке из 500 химикатов в год и 3-летнем сроке выполнения задача может быть решена за 50 лет".

Пятьдесят лет на то, чтобы разобраться с пятьюстами наиболее распространенными химическими веществами, представляющими угрозу? Мы стали жертвами нашей собственной ошибочной системы, утверждает Кримски. "Возможно, стоит напомнить себе, что, исходя из предположения, что вещество безопасно, пока не доказано обратное, прошло 20-25 лет после появления химического вещества на коммерческом рынке, чтобы строго регламентировать или запретить его использование, как в случае со свинцом, ПХБ, асбестом и дихлордифенилтрихлорэтаном (ДДТ)", - пишет он в PLOS Biology. "Производители оспаривают научные данные и оппортунистически используют неопределенности в оценке риска, требуя проведения дальнейших исследований до тех пор, пока не будет достигнут неоспоримый консенсус в отношении того, что химическое вещество представляет опасность для здоровья населения. Если бы мы исходили из того, что вещество небезопасно, пока не доказано обратное, то ответственность была бы обратной: производители должны были бы потратить десятилетия на исследования, чтобы устранить все неопределенности и доказать, что химикат безусловно безопасен - настоящий подход, основанный на мерах предосторожности. Обществу не пришлось бы тысячелетие играть в догонялки с неизвестными рисками, вызванными принятием подхода, который отдает предпочтение коммерции, а не здоровью".

EPA Трампа подорвало процесс анализа, сделав предположения, которые заставили вещества казаться более безопасными, чем они есть на самом деле. Например, одно из предположений заключалось в том, что при работе с ядами работники всегда будут использовать средства индивидуальной защиты, или СИЗ. Эксперты знали, что в реальном мире так не бывает. EPA также утверждало, что воздействие химических веществ на рабочих местах уже контролируется OSHA, поэтому еще один полицейский не нужен. Еще одно заблуждение. EPA Байдена попыталось исправить грехи эпохи Трампа и, похоже, вернуло химическую программу в нужное русло. Например, при оценке риска химического вещества агентство теперь рассматривает все соответствующие пути воздействия - воздух, воду, отходы. Это особенно важно для людей, которые живут рядом с нефтеперерабатывающими заводами, химическими предприятиями и другими грязными промышленными объектами. EPA Байдена также отказалось от гипотезы о том, что работники всегда должны носить СИЗ.

Тем не менее, промышленность готова оспорить любое заключение, которое ей не понравится. Например, Американский химический совет (АХС), главная торговая группа химической промышленности, в 2022 году пожаловался на проект оценки рисков формальдегида, проведенной EPA, в котором химическое вещество, используемое в строительных материалах и бытовых товарах, связывалось по меньшей мере с тремя видами рака. Хотя Международное агентство по изучению рака и Национальная токсикологическая программа США уже признали формальдегид канцерогеном человека, ACC, потратившая в том году 14,2 миллиона долларов на лоббирование, пожаловалась в пресс-релизе, что документ EPA может быть использован "для руководства нормативными актами или для определения политики на любом уровне власти". Подразумевалось, что правительство должно продолжать изучать этот известный производитель рака до... ну, когда именно? Некоторые защитники окружающей среды считают, что EPA по-прежнему предоставляет таким группам и их юристам слишком большую власть, по-прежнему окутывает обзоры химических веществ ненужной секретностью и по-прежнему уступает требованиям промышленности о быстром принятии решений. Все это может навредить как работникам, так и населению; если верить истории, то, скорее всего, больше навредит работникам.

ГЛАВА 19. СТАРЫЕ БЕДЫ ВНОВЬ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

АМЕРИКАНСКИМ РАБОТНИКАМ бедствия прошлого могут казаться некомфортно близкими. Во многом это объясняется нашей коллективной амнезией в отношении токсичной пыли, паров, испарений и жидкостей, которые уничтожили многих наших предков, и нашим ошибочным предположением, что, конечно же, кто-то уже позаботился об этом. Зачастую это не так. Например, Соединенные Штаты по-прежнему находятся в состоянии, когда ученые и врачи на конференции в Нью-Йорке в 1990 году предсказали, что это будет третья волна заболеваний, связанных с асбестом. Первые две волны были достаточно плохими: огнестойкий минерал убивал асбестовых шахтеров, мельников и производственных рабочих, а затем забирал изоляторы и судостроителей. В конце концов он пробудился от своего спящего состояния в трубах, потолочной плитке и автомобильных тормозах и снова стал убивать, даже при очень низком воздействии. Убийцей в большинстве случаев становится мезотелиома, которая едва была зарегистрирована в США и Европе в начале двадцатого века и не диагностировалась в Массачусетской больнице общего профиля, являющейся передовым центром промышленных заболеваний, до 1946 года. Ирвинг Селикофф, находившийся в двух годах от собственной смерти от рака поджелудочной железы, созвал нью-йоркскую конференцию, которая прошла на волне публикаций в New England Journal of Medicine and Science, утверждавших, что асбест нужно просто оставить на месте. Эти статьи, написанные учеными, связанными с промышленностью, высмеивали Селикоффа как алармиста и утверждали, что если асбест не трогать, то он, особенно его наиболее распространенная разновидность, белый, или хризотил, не представляет особого риска.

Выступления в Нью-Йорке свидетельствовали об обратном. Филипп Ландриган, педиатр, работавший с Селикоффом в Маунт-Синай, привел данные оценки рисков, проведенной Агентством по охране окружающей среды, согласно которым тысяча человек, подвергшихся воздействию асбеста в школьном возрасте, умрет преждевременно от мезотелиомы или рака легких в течение следующих тридцати лет. "Результат нашего коллективного провала отражается в том, что сегодня асбест широко распространен в школах и других зданиях, - сказал он. В его бездействии нельзя быть уверенным". Дэвид Лилиенфельд, также из Маунт-Синай, представил истории болезни четырех учителей - двух мужчин и двух женщин, - у которых мезотелиома развилась только из-за того, что они появились на работе. Их возраст составлял 43, 52, 60 и 64 года. Все, кроме 64-летнего, умерли. Группа специалистов из отдела здравоохранения Висконсина заявила, что девять из двенадцати учителей в этом штате, у которых развилась болезнь, были