я меньше всего хотел, чтобы во всем этом пострадала ты, но ты сама лезешь в неприятности!

Как будто этот урод имеет какое-то отношение к богу.

– Можешь кричать этим людям с автоматами, что ты моя любимая племянница, – цедит Карл, не дождавшись ответа от Делайлы. – Тебя не тронут. Если, конечно, услышат.

Меня очень интересует вопрос, кто сейчас берет штурмом региональную базу PJB.

– Пошел… к черту… – хрипло проговаривает Делайла.

Моя умница…

Судя по всему, Карл понимает, что по своей воле она с ним никуда не пойдет, а тащить на себе девчонку, да еще и ввязываться в очередную драку со мной, ему сейчас крайне невыгодно. Сплюнув на пол, Карл Мерфи бросается к выходу, которым теперь служит дверной проем без какого-либо намека на нахождение там двери. И я не собираюсь стрелять в спину, как бы ни был велик соблазн сделать это.

Потому что я легко могу поставить себя на место Делайлы.

Едва поворачиваюсь к ней лицом, мои ладони уже судорожно касаются ее лица и шеи. Делайла дарит мне слабую ободряющую улыбку, и я не представляю, скольких сил это стоит ей сейчас. Лисичка шепчет «все хорошо», будто это мне нужно утешение из-за происходящего, и я не выдерживаю, притягиваю ее ближе к себе и просто прячу в объятиях так крепко, как только это возможно. Не надо было ехать сюда, ну не надо…

Новая череда выстрелов раздается эхом чуть дальше от первых, атака на базу продолжается. Делайла вздрагивает всем телом, заставляя меня снова приобнять ее одной рукой, несмотря на то что я только что разжал объятия. Вдвоем мы добираемся до Хартмана, который только приходит в себя. Гарнитура в его окровавленном ухе разрывается от чьих-то голосов.

Я встряхиваю Хартмана за плечи, заставляя обратить на себя внимание.

– Ангела Паркер на базе? – с содроганием задаю я вопрос, хотя понимаю, что не готов к положительному ответу.

К моему облегчению, Хартман отрицательно мотает головой:

– Ты же знаешь… она давно на удаленке.

– Ты как? Идти можешь? – Я помогаю Хартману сесть, прислоняю его спиной к стене.

Он морщится, кивает пару раз в ответ и хрипло прокашливается.

– Была заложена… бомба? – сипло спрашивает он, оглядываясь.

– Да не только. Там полный ад. Давай, вставай…

Вместе с Делайлой мы кое-как поднимаем Хартмана на ноги. Едва придя в себя, он уже прислоняет палец к гарнитуре и пытается по каналам связи, сменяющим друг друга, понять обстановку. Пока мы выбираемся в коридор, Хартман коротко озвучивает то, от чего у меня кровь стынет в жилах:

– Около пятидесяти вооруженных сотрудников PJB открыли огонь внутри базы. Сработала заранее заложенная бомба на нашем этаже. Говорят… эти агенты помогают Карлу Мерфи покинуть здание. Информация о погибших собирается. Есть странность: предатели не стреляют по всем, кто попадается. Точно известно о двух погибших из нашего руководства. Купер… мертв.

Твою мать.

Я останавливаюсь прямо посреди коридора, осмысливая услышанное. Конечно, я не питал особых симпатий к своему главному начальнику, однако многие из нас проработали под его руководством почти всю свою карьеру…

Внезапно в голове проскакивают воспоминания о той засаде на дороге, в которой пострадала Делайла. Мы уже давно выяснили, кто за этим стоял, однако только сейчас я понимаю, кто был главной целью Карла Мерфи. Региональный руководитель PJB, который в тот вечер вызвал меня на разговор. Джонатан Купер.

Какого черта вообще происходит?

Делайла касается моей руки кончиками пальцев, вырывая меня из секундного ступора. Я смотрю на нее, но все равно будто сквозь. Мои мысли безостановочно крутятся, сплетаются друг с другом в попытках понять, что творится вокруг и как вообще это стало реальностью.

Мы попадаем из коридора в огромный колодцеобразный холл, пролетающий между всеми этажами базы. Вокруг царит хаос, люди в суматохе бегают туда-сюда, пытаясь помочь раненым. Я насчитываю навскидку восемь погибших и с оцепенением узнаю в них членов руководства нашего отдела, самых разных должностей и рангов. Из обычных сотрудников PJB убиты трое.

Хартман касается гарнитуры и отдает один приказ за другим, и от его слов даже мне хочется передернуть плечами от озноба. Я крепче сжимаю пальцы Делайлы в своей руке, украдкой смотрю на нее и нахожу лишь отражение своего же состояния.

– Проверьте третий сектор, там могут быть раненые. Да. Оповестил уже… да. Наш сектор пострадал больше всего. Не нашли? Продолжайте эвакуацию. Да… мы ждем помощь, но сам понимаешь… – Хартман останавливается, смотря перед собой. И долгие секунды спустя отнимает палец от гарнитуры и смотрит на меня. – Атаки пошли на все крупные базы и объекты PJB. По всей стране. Ситуации, похожие на нашу: вооруженные атаки изнутри.

Мурашки ужаса покрывают все мое тело.

– Уходите отсюда, – кивает Хартман в сторону выхода. – Я свяжусь с тобой позже. Выведи гражданского в безопасное место.

Кивнув Хартману, я еще пару мгновений смотрю на него и выдавливаю глупое:

– А ты?

Не хочу задумываться о том, что он является заместителем Купера. Тоже… руководящим чином. Перед глазами охотно всплывают совсем свежие воспоминания об окровавленных трупах, лежащих на бетонном полу.

Хартман не находится с ответом. Я понимаю, что такой человек, как он, не может просто взять и сбежать отсюда, не попытавшись спасти всех, кого только сможет. Он не бросит своих ребят в этом аду. Хартман не успокоится, пока не разберется во всем, что происходит.

Если он переживет этот день.

Мы с Хартманом Стиллом никогда не были особо близки. Пара-тройка корпоративов, множество задач под его руководством и с его поддержкой, деловые разговоры в рамках работы и лишь пара шуточек от меня – вот и все наше общение. Но я просто не могу оставить этого человека здесь, зная, что его, скорее всего, убьют. Это не моя ответственность, у Хартмана своя голова на плечах и куда больший боевой опыт.

Черт возьми. Он – один из тех вышестоящих, к которым у меня никогда не было вопросов. Да даже если были бы …

– Ты идешь с нами, – выпаливаю я быстро.

– Паркер, я…

Так и хочется на нервах огрызнуться в рифму.

– Тут нечего делать! – почти кричу я. – Нечего, понимаешь? Тебя просто убьют, как только увидят! Не вынуждай меня уговаривать тебя, как строптивую принцессу. Потом выслужишься, мертвый ты никому не поможешь.

Хартман сжимает губы в тонкую линию. В его глазах я вижу такое тяжелое стальное упрямство, что невольно восторгаюсь, как же ему подходит эта чертова фамилия[11]. Когда я уже успеваю приготовиться к его отказу, Хартман снимает с уха гарнитуру