занимает в сюжете саги совершенно особое место. В широко распространенном фольклорном сюжете Вальдимар выполняет функцию героя, отнимающего сокровища у дракона (ср. образы Сигурда убийцы Фафнира, Синфьотли и др.). Его постигает неудача, и из-за него гибнет два корабля. Тем не менее на него не распространяется обещанное Ингваром наказание за выход с корабля на берег.

В последнем – наиболее важном для нас – эпизоде Вальдимар после смерти Ингвара «поплыл дальше в Миклагард (Константинополь) на одном корабле», т. е. наравне с Гардакетилем, который вернулся на Русь и далее домой, становится во главе части войска Ингвара, что указывает на его высокий статус в войске. Все это, как кажется, дает некоторые основания для отождествления Вальдимара саги и Владимира Ярославича[477]. Упоминание в саге Византии как цели Вальдимара[478] является вторым важнейшим основанием для сопоставления походов Ингвара «в Серкланд» и Владимира Ярославича на Константинополь. Согласно Воскресенской летописи, во время похода возникли существенные разногласия между русской частью войска и наемными варягами, и в критический момент «побегоша Варязи вспять»[479]. Бежавшие из-под Константинополя скандинавские наемники, возможно не понесшие больших потерь, поскольку успели своевременно отступить, не могли попасть домой иным путем, кроме возвращения в Черное море – дорога в Средиземное море была закрыта византийскими кораблями, и имели возможность оказаться на черноморском побережье Малой Азии, которое, уже захваченное арабами, должно было восприниматься ими как «страна сарацин» – Серкланд[480].

Рунические надписи, посвященные участникам похода Ингвара, как видим, дают редкую для Средневековья возможность, пускай в неполном и отрывочном виде, но все же получить представление о том реальном историческом событии, которое – переосмысленное в длительной устной и письменной традиции – оказалось запечатленным в исландской «Саге об Ингваре». Степень переработки рассказов об этом походе такова, что, не будь рунических надписей, вся сага могла бы показаться полностью вымышленным христианским дидактическим повествованием, использующим традиционные фольклорные мотивы, но не имеющим под собой никакой исторической почвы. Сага сохранила слабые отголоски действительно бывших событий и самый общий стержень сюжета – поход шведского войска под руководством хёвдинга Ингвара в Восточную Европу и далее за ее пределы. Лишь рунические надписи позволяют до определенной степени восстановить некоторые обстоятельства, связанные с походом и с личностью его руководителя: высокий общественный статус (но не происхождение, сведений о котором не имеется) Ингвара, состав и принцип организации отправившегося с ним войска как ледунга, сбор ледунга в округах, примыкавших к озеру Меларен, т. е. в центральной части Свеаланда, с центрами сборов в районах Стрэнгнэса – Мариефреда на южном берегу озера (главный, откуда происходил и сам Ингвар) и к югу от Упсалы – на северном берегу. Рунические надписи с определенностью указывают на то, что войско Ингвара отправилось в Восточную Европу, а затем, вероятно через некоторое время, далее «на юг в Серкланд», где большинство участников похода погибло.

Историческая основа сюжета и последующая переработка сказания

Историческое ядро сюжета о походе Ингвара

Рунические надписи дают основания утверждать, что «Сага об Ингваре» без сомнения основана на историческом факте: в конце первой половины XI в. в Центральной Швеции был рекрутирован большой отряд воинов. О том, что это были именно воины, а не купцы или паломники, косвенно свидетельствует состав сказаний, зафиксированных в «Саге об Ингваре»: в ней отразились сюжеты и мотивы, характерные для устной дружинной традиции. Данные рунических надписей независимо от свидетельств саги позволили исследователям подсчитать численность отряда и определить, что он мог насчитывать до тысячи человек. Конкретную цель сбора войска невозможно сформулировать ни по свидетельствам рун, ни по изложению саги.

Рунические надписи и сага согласны в том, что этот отряд возглавлял человек по имени Ингвар. Руководство военными предприятиями подобного уровня обычно осуществлялось представителями шведской знати. Высокий социальный статус Ингвара подтверждают руны[481]. Согласно саге, Ингвар принадлежал к побочной ветви шведского королевского рода: Эймунд, его отец, был внуком конунга Эйрика Победоносного, мать Ингвара, имя которой в саге не приведено, была дочерью «могущественного человека»[482].

Источники единодушны в том, что из Швеции отряд пошел на восток. Прямо об этом говорится в рунических надписях[483]. В саге движение отряда географически более четко локализовано: флотилия направилась на Русь, ко двору Ярослава Мудрого.

Этот круг известий, подтвержденный руническими надписями, фактически исчерпывает достоверную информацию саги о походе Ингвара. Она является тем историческим ядром сюжета, которое, сохранившись в устной традиции, послужило основой для письменного памятника.

Сопоставление свидетельств саги с руническими надписями дает возможность высказать предположение о том, в каком направлении далее из Руси проследовал отряд. Немногочисленные географические названия, упомянутые автором саги в рассказе о маршруте свеев, такие, как названия городов Heliopolis[484] и Citopolis[485], а также упоминание Сиггейского мыса (Siggeum), расположенного на азиатской стороне пролива Дарданеллы[486], указывают на стремление автора саги показать, что Ингвар со своими воинами направился в земли Малой Азии или Южного Средиземноморья. Опорным среди этих топонимов является название Citopolis. В том случае, если верно наше предположение о том, что под наименованием Citopolis автор саги подразумевал Скифополь в Палестине, то движение из этого города к Гелиополю (какой бы из двух известных под названием Heliopolis городов ни имелся в виду) шло в направлении Северной Африки. Упоминание в двух рунических надписях[487] того, что люди, о которых в них говорится, погибли «на юге» – sunnarla, т. е. в той части мира, которой, согласно географическим представлениям исландцев, принадлежали южные берега Мраморного и Средиземного морей, не противоречит такому пониманию маршрута отряда. Более точно локализовать местность, где, согласно представлениям автора «Саги об Ингваре», закончился поход, не представляется возможным.

Хронология сюжета

Критического отношения к себе, несмотря на кажущуюся объективность, требуют приведенные в саге хронологические данные, в том числе конкретное указание на дату смерти Ингвара: «А тогда, когда умер Ингвар, прошло от рождения Иисуса Христа сорок и одна зима. Тогда было ему двадцать пять лет, когда он умер. Это было через девять лет после смерти святого конунга Олава Харальдссона»[488]. Разные рукописи приводят это сообщение с отдельными изменениями. Отсчитывая о Рождества Христова, писцы трех из них – A, C и D – говорят о 1041 г. как о дате смерти Ингвара, а писец рукописи В называет 1040 г. Пересчет этой даты по принципу соотнесения с событиями скандинавской истории, в данном случае с датой гибели Олава Святого в битве при Стикластадире в 1030 г., приводит к еще большим разногласиям. Писцы рукописей A, C и D считают, что прошло девять лет после гибели Олава, и это дает нам 1039 г., в отличие от 1041 г., по их подсчетам, от Рождества Христова. Писец рукописи В насчитывает одиннадцать лет после гибели Олава Святого, что также не соответствует его более ранней датировке – 1040 г.

Рукопись В отличается от трех