пор о нем заботился, стал первым принцем христианского мира благодаря влиянию, которое он приобрел в Нидерландах. Младший брат короля Людовик, который на церемонии коронации бережно нес меч короля, едва не стал королем Венгрии, но поскольку молодая королева Венгрии вышла замуж за другого принца, он остался при дворе с титулом герцога Туреньского, и, по мнению многих, слишком скудно обеспеченным. Только герцог Беррийский остался прежним, всегда что-нибудь просящим. На этот раз с королем были друг и доверенное лицо Карла V — Бюро де Ла Ривьер, а также Жан Ле Мерсье, кардинал Лаонский и другие советники, которых король специально вызвал в Реймс.

В День Всех Святых в Реймсе находились все государственные мужи Франции: лилейные принцы, великие бароны и просто бароны, кузены короля, командиры армии, члены Совета и высшие офицеры короны. На следующий день все те же отметили День Мертвых.

3 ноября состоялось расширенное заседание королевского Совета, что свидетельствовало о необходимости принятия серьезного решения. На повестке дня стоял вопрос об управлении государством. Кардинал Лаонский Пьер Айселин де Монтегю, бывший советник Карла V, поставил вопрос ребром: достаточно ли король стал взрослым, чтобы обходиться без опекунов? Попросив присутствующих высказать свое мнение, старый прелат заявил, что король теперь должен сам управлять страной. Члены Совета высказались. Архиепископ Реймский и военачальники активно поддержали Монтегю. Совет согласился и решение было принято. Отныне Карл будет править единолично. Никто не упомянул ни герцога Бургундского, ни герцога Беррийского, но в сознании каждого это решение означало их отстранение от власти. И действительно, в конце заседания Карл VI поблагодарил своих дядей "за хлопоты и труды, которые они вложили в его персону и дела королевства". Однако он также напомнил принцам как об их обязанностях, так и о пределах их полномочий: "Во время войны они должны брать в руки оружие ради него".

Герцог Беррийский отправился в Лангедок, которым он по-прежнему управлял в качестве лейтенанта короля. Герцог Бургундский вернулся в свои владения, которые королевская власть помогла ему расширить. Оба были очень "недовольны". Через несколько дней внезапно умер кардинал Лаонский. Говорили, что он был отравлен. Но кем? "Кто знает!, — роптали люди. — Бог по своей милости, призвав его к себе, избавив от ненависти герцогов". Монах из Сен-Дени не замедлил написать об этом. Когда герцоги были отстранены, кто должен был стать ведущей командой в королевском Совете? Коннетабль Оливье де Клиссон, камергер Бюро де Ла Ривьер, Жан ле Мерсье, ставший Великим магистром королевского двора, и Жан де Монтегю. Больше никаких принцев, только четыре государственных чиновника.

Вот и все. Карл VI пришел к личной власти. Поскольку смена людей была столь стремительной, а смена политики — столь тотальной, все это назвали государственным переворотом. Но это слишком громко сказано. Главы правительства уже давно являлись членами Совета. Те, кто был членом Совета при Карле V, оставались им и в первые годы правления Карла VI. Единственным новым человеком стал Монтегю-младший.

Скоро (4 декабря 1388 года) Карлу должно было исполниться двадцать лет. В то время вступление в двадцать первый год жизни означало полное совершеннолетие. И хотя по закону совершеннолетие наступало в четырнадцать лет, общественное мнение считало, что Карл должен дождаться двадцатилетия, чтобы стать способным управлять королевством, как молодой дворянин или молодой буржуа управлять своим фьефом или бизнесом. До этого времени он только царствовал, а с двадцати лет должен был реально править. В этом были уверены все. Это было даже юридически оформлено, поскольку в акте от 16 августа 1388 года, продлившем на шесть лет лейтенантство герцога Беррийского в Лангедоке, есть на это указание: "Указанное лейтенантство должно закончиться и истечь, когда мы достигнем совершенного возраста (то есть совершеннолетия), в который мы вступим на день Святого Андрея в следующем году".

Однако эффект неожиданности был налицо. И постановка в Реймсе удалась. Зачем было выбирать годовщину коронации, архиепископский дворец в Реймсе, если не для того, чтобы поразить воображение подданных, напомнив о надеждах, вызванных молодостью нового короля, и о тревоге, уже вызванной соперничеством между его дядями? Зачем было созывать расширенное заседание Совета, когда все уже было решено, если не для того, чтобы придать принятое решение огласке? Мы видим здесь определенный прием политической пропаганды, которая была очень популярна во времена Карла V. Если захват власти Карлом VI и не был государственным переворотом, то уж точно был переворотом театрализованным.

Перемены

После перехода Карла VI к личному правлению перемены были тотальными. Мир после войны, экономия после масштабных сокращений, покорение сердец подданных после налогового давления: направление французской политики радикально изменилось. При дворцовых переворотах такого не происходит. Отстранение принцев и приход новой команды, если они имели столь важные последствия, также были вызваны движениями, гораздо более глубинными, чем прихоть двадцатилетнего короля.

После смерти Карла V к власти пришли его братья, которые, естественно, продолжили политику, проводившуюся ими при жизни короля. Три герцога всегда были очень активными проводниками войны и агрессивной дипломатии, и продолжали это делать и в дальнейшем. Герцог Бургундский охранял королевство на востоке и севере, укрепляя свои позиции во Фландрии и Нидерландах, приобретая новые владения (Брабант), расширяя свое влияние (Эно) и тем самым влияние Франции. Герцог Беррийский удерживал Юг. Во времена Карла V он охранял границу с Гиенью и испанскими королевствами, а герцог Анжуйский отвечал за Средиземноморье и французскую экспансию в Провансе и Италии. Но после смерти Людовика Анжуйского дела Прованса перешли в ведение Иоанна Беррийского. Проще говоря, перед ним была поставлена деликатная задача — прибрать к рукам Прованс для короля Франции.

В долгосрочной перспективе военная и дипломатическая деятельность принцев должна была оказаться для Франции выгодной. Следует признать, что с 1380 года положение Франции на внешне- политическом фронте значительно улучшилось, но 1385–1388 годы оставили тягостное впечатление неудачи. Англичане отказались от подписания мирного договора. Герцог Гельдерна осмелился бросить королю вызов. Жители Прованса отвергли вмешательство Франции. И ради таких результатов, сколько денег было потрачено и сколько солдат погибло! Общественное мнение роптало.

После восьми лет правления принцев обстановка внутри страны вновь стала опасно напряженной. Конечно, она не была такой критической, как в 1380 году. Экономический подъем был реальным. Умелая девальвация валюты способствовала росту торговли. Прекращение английских шевоше и появление в королевской армии отрядов грозных профессиональных бойцов означало, что большая часть королевства, за исключением злополучной Фландрии, больше не воюет, и позволяло восстанавливать сельское хозяйство. Однако правительство воспользовалось этим новым процветанием для увеличения налогового бремени. После восстания 1382 года налоги отмененные Карлом V были восстановлены. Более того, каждая военная кампания приводила к введению чрезвычайного налога — так называемой тальи. В 1384 году началась эпоха Великих талий. Как и современные ураганы, каждая из них имела свое название. Были введены тальи "на морской поход", "на укрепление границ" или "на путешествие в Германию". Война и налоги — такое сочетание было очень тяжело переносить.

В частности, итоги экспедиции в Гельдерн, были восприняты очень плохо. Без крупных сражений,