Он обязательно должен был найти ее – ведь пока она была здесь, рядом с ним, с ней ничего не могло случиться. Но ее нигде не было, а после того как он, бесцельно побродив взад-вперед вдоль сцены, где стояла аппаратура, опять очутился у входа, в зал вошла Маня Рахимова, в мужской фиолетовой рубашке навыпуск и в черных брюках, непохожая на других девочек, и, увидев его, остановилась. Посмотрев на него, она ничего не спросила, а сразу сказала, что Вера полчаса назад ушла с Юрой Симмом.

Сначала они целовались в коридоре нового здания, прямо у кабинета Петрова, и Вера вздрагивала от каждого звука, пока Юра не подергал ручку, убедив ее, что Петрова здесь нет и быть не может. Он пошутил, что, даже если бы Петров и застукал их, он бы только похвалил ее. Ведь сегодня на ней было платье до колен, как и полагается советской девушке, а он, Юра, был председателем комитета комсомола и гордостью английской школы, так что за их моральный облик можно было не беспокоиться.

Потом Юра потащил ее в раздевалку. Там им точно никто не помешает. По дороге они пару раз быстро прижимались к стене, заслышав голоса, а когда Вера уже бежала за Юрой по лестнице, ведущей вниз, она обернулась на громкие шаги, почти топот, и вздрогнула, увидев мчавшегося по коридору Умника. Не заметив ее, он исчез за углом.

В раздевалке было душно, сумрачно и пахло мокрыми шубами. Юра затащил ее в угол и стал больно целовать в губы и шею. От него шел запах алкоголя, как от отца, но сейчас она подумала, что именно так должны пахнуть настоящие мужчины. Когда он засунул ей руку под платье и потом сразу в нее, она только слегка пискнула, а он оторвался от ее лица и, посмотрев на нее, спросил, хотела ли она тогда. Не понимая, почему он спрашивает это, она закивала головой. А сейчас? Вера опять закивала и сама снова прижалась к его рту, чтобы не видеть его глаз, а он быстро задвигал пальцем туда-сюда. Он часто задышал, как тогда на диване, и она, задрожав, стала ждать, когда же он повалит ее на пол и это наконец случится.

Но вдруг он вынул палец и сказал, что надо искать другое место, что сюда сейчас набежит народ, чтобы выпить и потискаться. Она стала оправлять платье, боясь встретиться с ним взглядом, ей почему-то стало стыдно своего желания.

– Ко мне сегодня нельзя, – сказал Юра, – у нас гости.

Все еще возясь с платьем и не глядя на него, Вера сказала, что они могут пойти к ней. Но он перебил ее.

– Я знаю одно место. Две минуты. Там полная свобода. Давай, бери свое пальто и поехали.

На улице он обнял ее и молча повел в сторону магазина. Увидев кирпичный дом с вывеской «Продукты», Вера прыснула:

– Ну ты придумал, в магазине, что ли, так его сначала взломать надо.

– Да нет, все гораздо проще, Чижик, – засмеялся Юра, но в его голосе теперь звучало напряжение.

Он уже заводил ее в подъезд со слепой лампочкой, потом аккуратно прикрыл за собой дверь и, взяв Веру за руку, потянул вниз. Она чуть замешкалась, вопросительно глядя на него, а он, опять засмеявшись, пожал плечами.

– Почему бы и не здесь? В подвале нам никто не помешает. Не бойся. Чижик, давай, вот сюда, осторожно, не споткнись, тут ступенька отбита, держись рукой за перила, еще чуть-чуть, мы уже почти пришли, сейчас будет свет, вот увидишь.

Когда они наконец спустились в подвальный коридор, что-то быстрым ветерком проскользнуло у их ног. Вера вскрикнула и крепче схватила Юру за руку.

– Кошки, – сказал он, таща ее за собой.

Впереди заскрипела дверь, Вера остановилась и вдруг почувствовала, что Юра отстал от нее и теперь стоит за ее спиной, подталкивая ее вперед. Дверь открылась, и в тускло-желтом мерцании подвала одна за другой появились тени, которые стали обступать ее со всех сторон.

– Я ж говорил, он свой мужик, – услышала она тягучий голос. – С тебя бутылка, Мишок.

На какое-то мгновение Умнику показалось, что это была спина Юры, но, когда парочка в дальнем углу раздевалки отпрянула друг от друга, услышав его шаги, Умник увидел, что ошибся.

– А ну иди отсюда, – прорычал парень и, отвернувшись, опять взялся за свою девицу.

Но Умник, потея в своем толстом пальто, уже мчался наверх по лестнице. Он успел обежать всю школу, и раздевалка была его последней надеждой, которая только что так же бесславно рухнула, как обваливается побуревший, обсиканный собаками сугроб в последние часы зимы.

Теперь вместо надежды в его груди бушевал ужас, испытанный им в подвале, когда он услышал слово «чижик» и сразу подавился дымом, чтобы скрыть его. Кто-то окликнул его в холле, но он даже не оглянулся, чтобы не терять времени. Пустая улица обдала его колючим холодным воздухом и ослепила темнотой. Когда Умник, перебежав на другую сторону, услышал за спиной шаги, он вдруг обрадовался, как будто бы только что доказал неизвестную теорему, бесспорным доказательством которой был он сам, Умник, сломя голову бегущий по черной улице с безлицым мужиком за спиной, который уже наяву гнал его все дальше и дальше. Если бы Умник не боялся потерять время, то он бы обернулся и помахал мужику рукой, как старому знакомцу, благодарный ему за то, что тот покинул его сны и, обернувшись аксиомой, помог доказать неизбежность происходящего. Но эта мгновенная радость так же внезапно исчезла, испарившись под жаркой ватной подкладкой его пальто. Задыхаясь, Умник подбежал к подъезду кирпичного дома и во второй раз за сегодняшний вечер нырнул в него. Как и в том сне, ноги его сразу же ослабли, шагнув на первую ступеньку, и Умник схватился за перила, чтобы продолжить свой путь. Под лестницей, куда не доходил свет тусклой лампочки, была кромешная тьма. Где-то совсем рядом мяукнула кошка. Но из-за двери подвала в самом конце коридора просачивался свет, оттуда же доносилась музыка из магнитофона, который сюда обычно приносил Дима Пронин. Вдруг Умнику показалось, что он здесь не один, что кроме кошки и крыс в этом темном предбаннике находится еще одно живое существо. Он оглянулся, но, ничего не увидев, пошел дальше к двери. Забарабанив в нее кулаком, он стал дергать за ручку, и она сразу открылась, как будто кто-то стоял за ней. В щель высунулось потное лицо Янеса, который с изумлением воззрился на него.

– Тебе чего?

Ничего не сказав, Умник бросился на него, пытаясь проскочить вовнутрь, но Янес одним движением отбросил его назад и вышел в коридор, притворив за собой дверь.

– Где Вера?

Петя Янес по-прежнему смотрел на него с изумлением.

– А тебе-то что? Распух, что ли? Ты, может, тоже хочешь?

За дверью что-то прокричали.

– Да это Умник прискакал, говорит, по Чижику соскучился, – ответил Петя, повернув голову к двери.

– Гони его в три шеи, – раздалось из-за двери, и музыка зазвучала еще громче.

– Слышь, че говорят?

Умник опять бросился на Янеса, но тот, теперь уже прицельно, так двинул его в челюсть, что Умник зашатался и хлопнулся затылком об пол…

* * *

Маня Рахимова долго плутала по южному микрорайону. Она уже побывала в центральной больнице, но ей сказали, что Вера Ковалева здесь в списках не значится, и посоветовали съездить в новую больницу.