Я все-таки не выдержал – пошел проверять.

Хван Цзи был бледным до такой степени, что сквозь кожу просвечивали вены. Он тяжело дышал и облизывал искусанные губы. Его сознание было настолько поглощено болью, что моё появление прошло вообще мимо него. Я потрогал горячий, липкий от испарины лоб и, окончательно устыдившись своих детских порывов, дал воды. Хван Цзи жадно выпил несколько глотков и, открыв мутные глаза, пожаловался:

- Больно. Швы так не болели.

- Вот именно. Но вы же тут самые умные, вам лучше знать, - буркнул я и поднес свечу поближе к его животу.

Прижгли его от души. Выглядел ожог отвратительно, а рубец обещал стать еще гаже. Я осторожно ощупал края и немного выдохнул. Рана не разошлась. Видимо, хаоситы срезали не все швы, а только те, что были сверху. От раны пахло чем-то противным и подозрительно знакомым.

- Протирали ополаскивателем для зубов? – строго спросил я.

Эта дрянь хоть и кипятилась, но на корабле стояла в виде целого бочонка. И стояла достаточно долго, чтобы микробы успели почувствовать волю.  

- Да, - выдохнул Хван Цзи. – Так лучше заживает…

- Блеск, - заключил я и поставил свечу на стол. – Лучше заживает… Свежим ополаскивателем протирать надо! Свежим, только что сваренным, а ваш стоит уже вторую неделю! Уринотерапевты, вашу мать… Сто процентов заразу занесли!

Хван Цзи попытался что-то возразить, привстал на локтях и охнул.

- Тит всегда так делал!

- Дурак! Где ваш хваленый Тит, а где я? Кто спас Юн Лана: Тит или я? Кто тут выглядит старше тридцати: ты или я? Может, всё-таки стоит послушать человека, который явно знает о лекарствах и природе болезней гораздо больше матросов?  

Хван Цзи смешался, а я, вдохновленный успехом, закатил ему пятиминутную лекцию о том, что такое гной, откуда он берется и чем опасен.   

- Вот то-то и оно, - удовлетворенно сказал я, когда побледневший парень в ужасе уставился на свой живот. – Теперь будь послушным мальчиком, не мешай тебя спасать. И другим скажи, чтоб больше не лезли. А то залечат до смерти.

Легко сказать – не мешай спасать! Как это сделать? Антисептик на корабле был лишь в виде самогона. Крепкий алкоголь на ожог? Да кто мне его даст после моих экспериментов? Мёд? Капустный лист? На корабле, который шел в Приморье как раз за продуктами, их можно было искать как раз до прибытия в порт.

Я в задумчивости постучал себя пальцем по губам, вздохнул. Корабль скрипнул, качнулся, за стенами плеснули волны. Волны! Кипяченая морская вода! Ну не идиот ли я? Это же отличное, проверенное временем средство при самых разных ранах! И ведро у меня было!

Хван Цзи, конечно, чуть не полез на стенку, когда на живот опустилась тряпка с морской солью. Мне пришлось перехватить его руки и добавить в жаропонижающий отвар болеутоляющей настойки, стоял такой пузырек в запасах доктора Тита. В записях рекомендовалась столовая ложка. Но помня о том, что во всех подобных препаратах несколько тысячелетий использовались мак и опиум, я добавил в чашку буквально пару капель, опасаясь вызвать зависимость. Измученному парню хватило, и он почти сразу погрузился в сон.

На следующее утро разразился скандал. Хван Цзи категорически отказался от методов прижигателя-хаосита и потребовал в целители меня. Господин Чан выслушал аргументы племянника и, недоверчиво постучав веером по ладони, все-таки дал согласие. Пару дней Хван Цзи трясло в лихорадке. Я бледнел, зеленел, пичкал пациента невероятной смесью всех природных антибиотиков, которые только нашлись на корабле, но рану всё равно пришлось чистить – отек не оставил другого выхода. К моему великому облегчению, сделать это потребовалось лишь единожды. Хван Цзи оказался достаточно крепким парнем. На четвертый день воспаление всё-таки остановилось. На пятый началось заживление, к великому изумлению матросов и господина Чана. Хван Цзи, окончательно осознав мою правоту, плакал, целовал мне руки и долго выпытывал подробности об антисептике и микробах. Я не отказывал и диктовал под запись.

Лечению больше никто не мешал. Только иногда я ловил тяжелый и очень мрачный взгляд того хаосита, который прижег рану. Как сказал господин Чан, если бы я не настоял на своем, то лечением занимался бы тот матрос. Тогда бы его повысили до должности судового лекаря и освободили от работы на палубе. Узнав об этом, я понимающе кивнул: кто же не хочет получать больше, а работать меньше? У него, может, и получилось бы не угробить Хван Цзи - записи Тита были достаточно толковыми. Доктор, конечно, об антисептике не имел ни малейшего понятия, но зато умел вовремя чистить раны. Но появился я и обломал чужие планы.

Я посочувствовал мужику и выкинул это из головы. Ходить с господином Чаном мне осталось недолго, а там он все-таки получит вожделенную должность и еще один учебник. Будет лечить и радоваться.

Но тяжелый взгляд всё равно сверлил мне спину. Нехорошо сверлил. Многообещающе.

Когда мы вошли в Приморье, я делал Хван Цзи перевязку.

- Вроде всё чисто, - я осмотрел швы и задумчиво ощупал края раны. Кожа никаких подозрительных вздутий не показала. – Жара больше не было?

- Ночью немного лихорадило. Я выпил ваш отвар, пропотел – и всё прошло, - ответил Хван Цзи.

- Хорошо. Когда господин Чан купит нужные травы, сделаю мазь. Будем лечиться мазью. Думаю, тебе уже можно вставать, только ничего тяжелее ложки пока не поднимай. На всякий случай, - я аккуратно накрыл ожог соленой тканью. – Не буду скрывать, тебе очень повезло. Будешь ходить со шрамом, но зато живой.

Хван Цзи сверкнул улыбкой.

- Да, мне очень повезло с вами, дайфу Лим.

Я невесело усмехнулся.

- На самом деле даже в стерильных условиях рана может загноиться. Убить всех этих микробов очень сложно, особенно когда они разрослись. А тебя еще лапали немытыми руками и потом прижгли. Ты оказался крепким парнем. В следующий раз лучше сразу промывай рану мылом и вином. Люди могут умереть даже от царапины.

- Благодарю вас. Я обязательно расскажу всем о ваших открытиях. Все должны узнать об этом! Скольких тогда можно спасти! – Хван Цзи бросил мечтательный взгляд на пухлую тетрадь, лежавшую рядом на столике. В неё он записывал все мои лекции.

Я даже не стал говорить, что открытия принадлежали вовсе не мне. Какая разница? На моей родине антисептику открывали регулярно и также регулярно забывали. Это в последние двести лет случился бум. Я закончил перевязку, накрыл голову широкополой шляпой и прошмыгнул к себе, по пути метнув взгляд на причал.

Приморье за пару недель изменилось невероятно. С домов окончательно исчезли красные тряпки. Все оконные ставни были распахнуты, и их яркие узоры невероятно украсили улицы. Народ толпился на рынке так, что яблоку было негде упасть. Слышалась музыка, громко вопил зазывала, расхваливая пирожки, бродячие артисты что-то задорно пели на свободном пятачке. Словом, жизнь стряхнула с себя последки мора и вошла в привычный ритм.