«Я не стану как они. Не стану», – прошептала она и легла на кровать, не раздеваясь. Где-то тут также в темноте сидит Матвей. Возможно, он тоже сейчас думает о ней. Ей бы хотелось, чтобы думал. Он хороший. Очень. Но не арг. Лика вдруг задрожала, хотя в боксе было тепло. Сможет ли он смириться с этим? А она? Лика нащупала рукой покрывало и завернулась в него. Когда не знаешь, как поступить, ложись спать. И она уснула, во всяком случае, постаралась.

Разбудил её свет, бивший в глаза. Лампы под потолком горели. Лика потянулась, распрямила ноги. Села и осмотрелась. Небольшая комнатка без окон, клетушка, одним словом. Кровать, тумбочка. У дальней стены дверь в туалет и душевую. Она подошла к стеклянному окну в коридор. Прижалась носом, скосила глаза, силясь рассмотреть хоть что-то. Бокс напротив вроде пустой. Долго ли её будут тут держать? Дверь закрыта на магнитный замок. Она для верности подёргала её, но всё бесполезно. Может, петли как-то раскрутить? Она приподнялась на цыпочки, пальцами ощупывая дверь.

В стеклянном окне открылось ещё одно маленькое окошечко. Лика отпрыгнула. На получившейся подставке появилась коробка, похожая на ланчбокс. За стеклом стояла девушка, на вид так совсем девочка лет пятнадцати, в синих хлопчатобумажных брюках и синей рубашке без пуговиц, видимо, что-то вроде униформы. На белой, с розоватым оттенком коже ярко выделялись васильковые глаза. Светлые льняные волосы собраны в пучок.

– Это завтрак? – закричала Лика радостно. Потому что не ожидала встретить тут нормальных людей. В том, что девушка самый обычный человек она не сомневалась. – Спасибо! Как тебя зовут? Ты тут работаешь? Я Лика…

Но девушка молчала, она дождалась, когда Лика заберёт коробку и закрыла окошко. Обескураженная Лика села на кровать, поставила ланчбокс на тумбочку и задумалась. Ну, конечно! Девушка наверняка не понимает по-русски. Вот она тупица. Это же другая страна. А она набросилась на бедного человека. Может, ей, вообще, сказали, что они тут все сумасшедшие и с ними нельзя общаться? Ладно. В коробке оказался сэндвич с колбасой и овощами, яблоко, пачка сока, песочное печенье в упаковке. Лика расковыряла сэндвич, чтобы стало похоже, что его всё же ели. Сгрызла печенье, запивая соком, и завалилась на кровать с яблоком в руках.

От скуки принялась повторять английские неправильные глаголы. Время тянулось сто раз прожёванной жвачкой. Наконец за окном мелькнула синяя форма. Лика лежала, прикрыв глаза локтем, надеясь, что девушка увидит валяющуюся коробку и кусочки огурцов и колбасы на полу. Шаги удалились, Лика села на кровати. Что ж это она – просчиталась?

Нет, девушка вернулась, но не одна. За ней маячил мужчина в серой полувоенной форме. В руках у него была уже знакомая Лике трубка. Да, сотрудников явно предупредили, что не стоит заходить в палату к аргам в одиночку. Дверь пискнула и открылась. Девушка зашла, двигая перед собой небольшую машинку для сбора мусора. Охранник остался снаружи. Лика сидела на кровати, поджав колени к груди, всем видом демонстрируя безразличие и рассматривая профиль девушки. Волосы на голове зашевелились, пошло покалывание во лбу, щеках, переносице. Первое что мелькнуло у Лики перед глазами – оленьи рога. Такие смешные мохнатые оленьи рога. И седая морда. Звон колокольчика. Запах дыма и вяленой рыбы.

– У тебя есть олени? – вырвалось у неё.

Девушка повернула голову, глаза её выкатились.

– Оадзь, Оадзь! – выпалила она и попятилась. – Ты Оадзь!*

Охранник сунулся в дверь, Лика всё так же сидела на кровати, уткнувшись лбом в колени. Он что-то сказал, вроде по-фински, но Лика его не поняла, а вот девушку наоборот поняла очень хорошо. Так же как и она её. Значит, язык девушки не финский. Она подняла голову. Охранник махнул рукой, показывая, что работа ещё не закончена. Девушка снова принялась за уборку. На Лику смотрела, как на чудовище. Но та, уже в своём привычном виде, и не думала отступать.

– Оадзь – это какое-то злое существо? – спросила она тихо, сама не веря, что произносит это на совершенно незнакомом языке. – Не бойся, я не кусаюсь. Наоборот, это меня тут, наверное, собираются убить. Меня зовут Лика. И я намерена отсюда сбежать.

Девушка бросила быстрый взгляд. Подвинулась чуть вперёд, чтобы встать спиной к охраннику.

– Айла, – еле слышно сказала она и показала один палец.

Наверное, её так зовут, Айла, поняла Лика. А палец? Знак, что она одна тут? Или что? Айла выкатилась из палаты вместе с электровеником, дверь снова захлопнулась.

Лика извелась, гадая, что же имела в виду Айла. Но вот послышались шаги. Айла подошла к стеклу, открыла окошечко.

– Час, – она показала одни палец, – как обещала. Пришла через час.

Лика улыбнулась. Да уж, этот ребус она не разгадала.

– Что ты тут делаешь, Айла?

– Ты сказала, что знаешь, как отсюда сбежать?

– А ты тут не по своей воле? Как и я?

– Из-за брата. Мы жили в своей деревне на севере и были счастливы. Но мой брат Тойво, он не такой, как все. Ему было пять, когда он перестал говорить. Когда ему исполнилось десять, родителей уговорили показать его врачам. Мы приехали в большой город. Брата посмотрели врачи, а на следующий день, когда родители пошли по магазинам, в отель пришли какие-то люди и забрали нас. Сказали, что родители плохо смотрят за нами. Сначала мы были в приюте, и я сбежала оттуда. Спряталась в корзине с грязным бельём. Я кинулась в полицию, думала, там мне помогут найти родителей. Но за мной приехали те же самые люди, от которых я и сбежала. Потом нас привезли сюда. Отсюда уже не вырваться.

– Что они тут с вами делают?

– Со мной ничего. А вот брат… они говорят, что изучают его. Втыкают в него иголки, прикрепляют какие-то провода. Говорят, что хотят вылечить. Тут много тех, кому они хотят помочь. А брату не могут. Я вызвалась работать тут, в клинике, чтобы хоть иногда видеть его.

– А с другими что делают?

– Не знаю. Иногда… иногда на остров прилетает вертолёт и тогда меня закрывают в комнате на весь день, а после… после одна из палат оказывается пуста.

Лика помолчала. Бедная девочка, она не знает, какая участь уготована её брату.

– Вы давно тут?

Айла показала два пальца. Два года, два месяца или два дня?

– Родители так и не знают где мы. Я уверена, им не сказали.

Лика фыркнула. Конечно, не сказали. Не для того они забрали мальчика.

– Ты, правда, можешь помочь нам сбежать? Откуда ты знаешь наш язык? Ты точно не Оадзь? Я видела, как ты превратилась в меня!

– Да нет же. Клянусь. Я не знаю, что за Оадзь такая. Меня привезли сюда с другом. Ты не знаешь, где он?

– Оадзь – ведьма-лягушка. Оборотень. А твой друг такой высокий? Красивый?

Лика кивнула. Айла показала рукой вдоль коридора.

– Он тут в одной из камер? В смысле палат. Мне очень надо с ним поговорить. Айла, это важно. Если кто и сможет нам помочь, так это он. Он очень умный. Он что-нибудь придумает.