«Уж лучше бы они бросались сами…» – звук ее собственного голоса еще стоял в ушах, но на него наслаивался какой-то посторонний шум. Юля широко раскрытыми глазами смотрела, как тяжелое тело пожилой женщины продолжает медленно насаживаться, скользя, своим мертвым грузом на черные, тонкие и острые прутья ограды палисадника. Это было ошеломляющее зрелище, при виде которого у Юли перехватило дыхание, а из горла вырвалось хриплое бульканье… Мозг продолжал отмечать детали: женщина большая, полная, в черном платье, упала именно на то место в ограде, где нет поперечины, и теперь продолжает неотвратимо скользить вниз, к траве, а голова уже уткнулась в пыльный лопух и изо рта несчастной льется густая алая кровь… Белые, в голубых прожилках, ноги неестественно вывернуты, сквозь одну прошел тоже черный прут…

Откуда-то прибежали люди, они в отличие от Юли, находящейся в нескольких шагах от мертвого тела, еще не знали, что женщина погибла, что никакая «Скорая», за которой послали, уже все равно не спасет.

…Она очнулась только в агентстве. Вошла белая как полотно, села в кресло, судорожным движением схватила пачку Надиных сигарет и, не проронив ни слова, закурила.

– Что-нибудь случилось? Ты звонила Крымову? – Надя склонилась над Юлей, она хотела заглянуть ей в глаза.

Юля подняла голову – в глазах ее стояли слезы.

– Надя, из дома, где жил Оленин, выбросилась старушка… Она упала на колья ограды. Это было прямо у меня на глазах…

– Не может быть… – Надя сползла по стеночке, едва не упав на пол. – Юля, этого не может быть… Ты же сама сказала…

– Умом я понимаю, – продолжала Юля, глядя невидящим взглядом куда-то в пространство, – что это просто чудовищное совпадение, ведь никто же не мог слышать моих слов… Но это ужасно… У нее изо рта лилась кровь, как из молодой… и так много было крови…

Надя дала ей успокоительную таблетку, напоила кофе.

– Все, успокойся. Если хочешь, поспи даже. Ты просто оказалась свидетелем самоубийства… Милиция приехала, ты видела?

– Да, за каких-нибудь четверть часа там появилась и милиция, и «Скорая помощь».

Надя уже звонила Сазонову. Юля слышала, как она выпытывает у него информацию о происшествии в Фонарном переулке. Сквозь заслон из ничего не значащих фраз, которыми пользовалась Надя, чтобы как-то разговорить, очевидно, находящегося в дурном настроении Сазонова, Юля услышала главное: женщина, выбросившаяся из окна, жила через стенку с покойным Олениным. Еще одно совпадение?

* * *

Она проспала минут двадцать, не больше, но этот сон освежил ее. «Вот так же, наверно, спала и Ланцева», – подумала Юля, вспоминая рецепт молодости, которым поделилась с ней Лена Ланцева в их первую встречу.

Кабинет Крымова, где стоял диван, на котором она сейчас лежала, казалось, скучал без своего хозяина.

Юля вышла в приемную: Надя готовила бутерброды. Жизнь продолжалась.

В четыре часа пополудни, немного успокоившаяся и отдохнувшая, Юля Земцова уже мчалась на машине в центр города по адресу, раздобытому неимоверными усилиями Щукиной, туда, где проживала семья стоматолога Засоркина Льва Борисовича. По пути она, по совету той же Щукиной – теперь ее доброго ангела, заехала в магазин, предусмотрительно закупив еды почти на целую неделю, после чего, вспомнив про Крымова, позвонила и ему.

– Крымов, это я.

– Наконец-то! Ты что сделала с Шониным? Я видел его мельком, выглядит он ужасно, весь оброс… Он, случаем, в тебя не влюбился?

– Нет, разве ты не знаешь, что кольцо, которое я купила у известного тебе Иноземцева – врача, помнишь? – по словам Олега Шонина, принадлежит, вернее, принадлежало его покойной сестре Инне Шониной?

Очевидно, Крымову потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное.

– Ничего себе… Вот так Сережа… А что же ты мне не позвонила и ничего не сказала?

– Вот, говорю.

– Так надо же пасти его.

– Легко сказать… Шубин поручил своему мальчику, но уж не думаешь ли ты, что Сережа такой идиот, чтобы светиться рядом с подозрительным субъектом?

– Он очень осторожный, этот гусь, я его знаю… Да, знал бы он, как влип…

– Крымов, если передашь то, что я тебе сейчас сказала, Сазонову или Корнилову, распрощаешься со мной навсегда…

– А ты неплохо устроилась, моя милая, шантажируешь меня почем зря…

– Жизнь такая. Ты же понимаешь, что его нельзя пугать. И хотя он за свою шкуру продаст отца и мать, все равно – не торопись делиться новостью со своими друзьями из прокуратуры… Еще рано. Но я чувствую, понимаешь, чувствую, что стало тепло, что где-то кто-то уже совсем близко, вот только пока не вижу, где именно, а потому не могу схватить руками…

– Я рад, что ты говоришь так страстно о таких вещах… Но я был бы еще больше рад, если бы ты была сейчас со мной и так же страстно говорила совершенно о другом…

– Прекрати, мне сейчас не до этого… Если бы ты знал, что мне пришлось сегодня увидеть возле дома Оленина…

На Крымова рассказ о самоубийстве пожилой соседки Оленина произвел сильное впечатление.

– Ты думаешь, это как-то связано со смертью Оленина? – спросил он спустя несколько минут.

– Время покажет. Но для начала выясни, пожалуйста, с кем жила эта несчастная, в каких отношениях она была с убитым Олениным…

– Земцова, остановись… Кто кому должен давать задания, ты что, забыла?

– Нет, поэтому и говорю…

– Ты меня поняла? Ты поняла, что я тебя жду сегодня? Как освободишься, сразу же езжай домой, приводи себя в порядок – поедем в одно интереснейшее место…

– Куда?

– Секрет.

* * *

Засоркин сам открыл ей дверь. Увидев перед собой худощавого, но с животиком, рыжего и заспанного до безобразия мужчину, она почему-то сразу поняла, что видит перед собой именно Засоркина – грозу и опору всей женской половины пансионата «Заря».

– Добрый день… – Юля решила немного поразвлечься и повалять дурака. – Вы меня не узнаете?

Засоркин побледнел. Очевидно, он не привык, чтобы женщины, с которыми он крутил свои романы в «Заре», доставали его еще и дома, в святая святых, в лоне семьи.

– Извините, не припоминаю… Мы с вами уже где-то виделись?

– Ну, конечно! Вы же Лев Борисович?

– Правильно… Вернее, нет, я вас первый раз вижу. Вы кто и что вам нужно?

– В прошлом году вы запломбировали мне зуб, и я забеременела… Теперь вспомнили?

– Девушка, вы меня с кем-то спутали… – Лоб стоматолога покрылся испариной.

– Там внизу, – вдруг сказала Юля грозно, – в машине сидит мой муж. Он хочет с вами поговорить. Решайте сами, либо вы сейчас идете в машину и мы с вами разговариваем как цивилизованные люди, либо мой муж поднимается сюда к вам и беседует с вашей женой… Речь идет о совсем небольшой сумме, с помощью которой мы все вместе уладим наш небольшой конфликт… Ну так как? Вы дома сейчас один или за стенкой шебуршится весь ваш выводок во главе с очаровательной женушкой? Как ее, кстати, зовут, а то меня мой муж спрашивает, а я и не знаю…