– Теперь ты одна из нас.

– Merci bien, madame.

– К твоим услугам, дорогая. Bonsoir.

Я подождала, пока двери за ней не закроются, и схватилась за запястье, облизывая крошечную ранку.

– А она… впечатляет.

– По-моему, ты ей понравилась, дорогая, – отозвался Лоренс. – Она мало кому выдает такие карты. Ну что, какие планы?

– Ты как?

– Нет, милая, я перебрал. Иди веселись.

На мгновение я с удивлением осознала, что не помню, когда в последний раз спала с кем-то. Вчера вечером я отказала первому красавцу Лондона, и почему? Потому что какой-то никому не известный итальянский полицейский намекнул, что, возможно, скучает по мне? О чем я вообще думала?

Просканировав толпу, которая уже начала превращаться в однородную массу сплетенных тел, я увидела ее. Она стояла на краю океана плоти и медленно расстегивала длинное платье с открытыми плечами. Спустив его до пояса, она скользнула руками по широким бедрам и выпуклому бледному животу. Мой типаж.

– Расстегни, пожалуйста.

Лоренс расстегнул молнию на моем платье. Некоторое время я постояла обнаженной, а потом расправила плечи и в одних ботинках пошла к ней вниз по лестнице.

Пожарный расчет, спецназ, карета «скорой помощи» и горстка соседей-зевак в халатах прибыли в Лансинг примерно одновременно с нами, около двух часов ночи. Гости Новака, судя по всему, не спали, когда начался пожар, потому что все были в вечерних нарядах. Прислуга выносила все ценные вещи и бросала их на обочине, выполняя визгливые приказы хозяина.

– Черт! – прошипел Лоренс. – Что тут такое творится? У меня три грамма еще в машине лежит!

– Не думаю, что это кого-то сильно заинтересует. Ой, какая жалость!

Центральная часть крыши над гостевыми комнатами для дам обвалилась. Пожарные усердно направляли свои шланги на груду почерневших балок, чей абрис четко вырисовывался на фоне звездного неба в мощных фарах пожарной машины. Палтусу повезло больше, чем Маккензи. Двое работников «скорой помощи» склонились над каталкой, где лежало крошечное тело, полностью закрытое одеялом, из-под которого торчала только крошечная, детского размера, нога. С такого расстояния сложно было разобрать, но выглядела она обнадеживающе обугленной. Один из медиков прикурил, другой заполнял бумаги. Пациент явно был скорее мертв, чем жив. И тут резкие выкрики полицейских и отчаянные приказания Новака перекрыл пронзительный визг. Двое пожарных держали шведскую модель, которая изо всех сил отбивалась, вырывалась и пыталась вернуться в дом.

– Вы не понимаете! – выла она. – На следующей неделе показ! А у меня там платье от «Ральфа и Руссо»!

Мы вышли из «вольво», и к нам, потрясая своими ананасами, подбежал Руперт.

– Элизабет! Слава богу, вы в безопасности! Они вас искали! Они здесь, все в порядке! – крикнул он пожарным, а собравшиеся поглазеть соседи, судя по их виду, явно испытали разочарование оттого, что мы с Лоренсом не погибли трагической смертью где-то под обломками дома.

– Двое гостей, которых мы не могли найти? – К «вольво» подбежал полицейский.

– Да, мисс Тирлинк и лорд Кинкардайн, – подтвердил Руперт.

Паника на лице Лоренса моментально сменилась выражением глубочайшего шока и обеспокоенности, я оценила его актерский талант.

– Что произошло? Чем я могу помочь?

– Все под контролем, сэр! Нам просто нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

– Конечно, – перебила его я, – но прошу вас, скажите, что все гости… – Я запнулась.

– К сожалению, вынужден сообщить, что в одной из комнат наверху было обнаружено тело. Мистер Новак опознал погибшую как… мисс Маккензи Пратт.

– Господи! Но что случилось?! – ахнула я.

– На данный момент мы не можем сказать ничего определенного, мадам. А теперь расскажите, пожалуйста, как долго вы отсутствовали в усадьбе?

– Мы ушли около одиннадцати… Нет, чуть раньше, – сказала я, опередив Лоренса, – без пятнадцати! Точно, я слышала бой часов!

Лоренс согласно кивнул. Я начала игру, теперь пришел его черед подтвердить каждое сказанное мной слово и рассказать о нашей встрече на конюшне.

– Мы решили навестить друзей Лоренса, которые устраивали вечеринку, – добавила я скорее для Руперта, чем для полицейского.

Этому я научилась еще на яхте «Мандарин», когда плавала со Стивом и была его защитой от охотниц на богатых женихов. Если женщина, пусть даже номинально, является собственностью альфа-самца в группе, другие мужчины будут подчиняться ей. Сомневаюсь, что Лоренс был самым богатым из гостей, но уж точно самым аристократичным, а значит, в глазах Руперта он однозначно доминантный самец.

Я нервно теребила платье в том месте, где отвалилась одна из пайеток, вполне возможно в комнате у Маккензи. Причин для беспокойства нет, я репетировала показания по пути в Уолдгрейв и обратно. Пайетка вполне могла отвалиться, когда я заходила к ней за обезболивающим перед ужином. Еще я не забыла упомянуть об антидепрессантах в ванной, моя мать пользовалась теми же лекарствами, поэтому они и бросились мне в глаза. Это, кстати, правда. Пожар прошел удачнее, чем я ожидала, но, учитывая возраст Маккензи, внезапный инфаркт, который в любом случае стал причиной смерти, был вполне объясним, если, конечно, от нее осталось достаточно для вскрытия. Постоянное использование селективных ингибиторов обратного захвата серотонина всегда влечет за собой риск возникновения сердечной недостаточности. Никаких отпечатков пальцев остаться не могло: я надела ей наушник на то ухо, которым она упала на горящую свечу. Если им и удастся установить точное время смерти, Лоренс уже подтвердил, что в это время я была с ним. Даже если какие-то отпечатки и обнаружат, то всегда можно сказать, что бедняга Маккензи услышала, как я пришла переобуваться, зашла ко мне, извинилась за свое поведение, и я обняла ее в знак примирения.

Обратно в Лондон гостей развозили на белых «роллс-ройсах». Лоренс попросил, чтобы его подвезли до Гатвика, откуда он собирался лететь в Эдинбург. С Рупертом я распрощалась только часам к семи утра. Бо́льшую часть дороги он с кем-то переписывался и время от времени с сочувствием приобнимал меня за плечи. Врачи «скорой» завернули меня в термоодеяло, и я продолжала дрожать под ним, симулируя шок. Я прекрасно понимала, что пережила шведская топ-модель, – мой чемодан «Ботега» бирюзового цвета существовал только в десяти экземплярах. Слава богу, я надела свои «Вашерон», уезжая с Лоренсом.

– Черт возьми! – внезапно вскрикнул Руперт. – Ах, простите, Элизабет!

Оказалось, что Чарльз Иглз прислал сообщение о том, что с утра его разбудил звонок из редакции «Мейл дайэри». Пожар в Лансинге, в котором погибла только дама, устроившая скандал из-за Гогена. Та же самая дама, которая с таким рвением давала интервью этой газете неделей раньше. Руперт считал, что информацию журналистам слил кто-то из гостей.