– Если ты думаешь, что я пойду к этому человеку и извинюсь, то ты глубоко ошибаешься, – сказала она, выпрямляясь, пытаясь говорить как Грейс и ища поддержку в глазах подруги, но та ни на кого не смотрела, уставившись в глубину холодного камина.

– Тебе и не надо никуда ходить, – проговорил Картер, дождавшись, когда отзвенел дверной звонок. – Он сам согласился прийти сюда.

Как по сигналу, Лиланд отправился в прихожую, откуда вернулся уже с Джеймсом Харрисом. Невероятно, но тот широко улыбался. На нем были коричневые мокасины и белая рубашка-оксфорд на пуговицах, заправленная в новые брюки цвета хаки. Он походил на владельца яхты. Он походил на человека, всю жизнь прожившего в Чарлстоне.

– Прости за все это, Джим, – сказал Эд, вставая и пожимая ему руку.

Каждый мужчина обменялся с ним крепким рукопожатием, и Патриция заметила, как расслабились их плечи и напряжение на лицах растаяло. Она видела, они считают его одним из них. Джеймс Харрис повернулся к женщинам, внимательно разглядывая их лица, и, остановив взгляд на Патриции, произнес:

– Насколько понимаю, я стал источником шума и беспокойства.

– Думаю, девочки хотят вам что-то сказать, – заявил Лиланд.

– И чувствую себя ужасно, – продолжал Джеймс, – из-за того, что причинил вам так много неприятностей.

– Патти? – Картер вопросительно посмотрел на нее.

Патриция знала, он хочет, чтобы она была первой, чтобы подала всем пример, но также знала, что она – человек и не будет делать то, чего не хочет. Однажды он уже заставил ее извиняться. Больше этого не произойдет.

– Мне нечего сказать мистеру Харрису. Я думаю, он не тот, за кого себя выдает, и все, что вам нужно сделать, чтобы убедиться в моей правоте, – это осмотреть его бокс на складе.

– Патриция… – начал было Картер.

– Я бы хотел, чтобы все обиды остались в прошлом, – сказал Джеймс Харрис и сделал шаг к Патриции, протягивая руку. – Простим всё и забудем?

Патриция видела его руку, комната за его спиной плыла перед ее глазами, она чувствовала, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней.

– Мистер Харрис, – проговорила она. – Если вы не уберете свою руку от моего лица, я плюну на нее.

– Патти! – рявкнул Картер.

Харрис смущенно улыбнулся и убрал свою руку.

– Я думал, мы друзья. Простите, если чем-то обидел вас.

– Веди себя как взрослый человек и немедленно пожми ему руку, – прошипел Картер.

– Категорически нет, – ответила Патриция.

– Не позорь себя и детей, – настаивал Картер. – Я прошу тебя извиниться.

Положение спасла Грейс.

– Мистер Харрис, – быстро проговорила она, вставая и направляясь к ним. – Пожалуйста, примите мои извинения. Кажется, у нас слишком разыгралось воображение.

Он пожал ей руку, потом все дамы, одна за другой, встали и подошли к нему. Они принялись извиняться, и жать ему руку, и жеманно улыбаться, и делать книксен, и целовать кольцо на его пальце… Патриция все это время сидела, сначала закипая от ярости, затем остывая.

– Я бы хотел попросить вас об одном одолжении, – словно стесняясь, проговорил Джеймс Харрис. – Надеюсь, это не будет слишком большой наглостью с моей стороны.

– Думаю, мы все готовы оказать вам любую услугу, – сказал Картер, – чтобы замять это досадное недоразумение.

– Нам нужно получше узнать друг друга. Как только леди поближе познакомятся со мной, они поймут, что я совсем не похож на суперзлодея. Я ведь самый обыкновенный человек, который просто влюбился в это место и хотел бы стать его неотъемлемой частью. Мы боимся того, чего не знаем. Я стал источником беспокойства для миссис Кэмпбелл, и, уверен, не только для нее. Я бы хотел, чтобы меня никто не боялся. Хотел бы стать вам не только соседом, но и другом. Поэтому прошу, если никто не возражает, принять меня полноправным членом в ваш клуб любителей книг. Однажды я уже был у вас гостем, и думаю, это то место, где вы сможете хорошенько узнать меня.

Патриция не верила своим ушам.

– Это мудрое и милосердное предложение, – сказал Картер. – Что вы об этом думаете? Патти? Девочки?

Патриция не произнесла ни слова. Знала, что от нее уже ничего не зависит.

– Полагаю, что это «да», – заключил Картер.

Глава 22

Тем вечером Патриции не хотелось разговаривать, и у Картера хватило здравого смысла не настаивать. Она рано пошла спать. Муж думает, что всё в порядке? Пусть позаботится о Кори и Блю. Пусть кормит их и беспокоится об их безопасности. Она слышала, как он ходил внизу, как уехал и принес китайскую еду для детей, как то поднимался, то затихал в столовой гул «серьезного разговора». После того как Кори и Блю отправились спать, Картер лег на диване в гостиной.

На следующее утро она увидела в газете фотографию Дестини Тейлор и в оцепенении прочитала статью, в которой говорилось, что девятилетняя девочка, проживающая в приемной семье, дождалась своей очереди в ванную, взяла зубную нить и, обмотав ею снова и снова свою шею, повесилась на крючке для полотенец. Полиция расследует, является ли это случаем жестокого обращения.

– Я бы хотел поговорить с тобой. – Картер стоял у двери в нижний холл.

Патриция подняла глаза от газеты. Заметила щетину на щеках мужа.

– Девочка покончила с собой. Та самая, о которой я просила тебя позаботиться, Дестини Тейлор. И предупреждала, что это может закончиться самоубийством.

– Патти, с моей точки зрения, мы остановили толпу линчевателей, готовых выгнать из города ни в чем не повинного человека.

– Это дочь той женщины, в чей трейлер ты приходил тогда ночью в Сикс-Майл, – продолжала Патриция. – Ты видел эту маленькую девочку. Ей девять лет. Почему девятилетний ребенок убивает себя? Что заставило ее сделать это?

– Ты нужна детям, нашим детям. Ты видишь, что твой книжный клуб сделал с Блю?

– Мой книжный клуб? – воскликнула Патриция, теряя самообладание.

– Все эти жуткие вещи, которые вы читаете! Видела видеокассеты, что лежат на телевизоре? Он взял в библиотеке «Ночь и туман». Там кадры холокоста. Это совсем не то, что должен смотреть нормальный десятилетний ребенок.

– То, что девятилетняя девочка повесилась на зубной нити, тебя даже не волнует, почему? – спросила Патриция. – Представь себе, что твоим последним воспоминанием о Блю будет то, как он висит на крючке для полотенец, а зубная нить впивается ему в шею…

– Боже, Патти! Где ты всего этого набралась?

Он быстро прошел в столовую. Патриция не хотела идти, но потом поняла, что ничего не закончится, пока не будет выполнен каждый пункт разработанного Картером плана. Она встала и последовала за ним. Утреннее солнце освещало желтые стены столовой. Картер стоял лицом к ней у противоположного конца стола, заложив руки за спину, перед ним было одно из их повседневных блюдец.

– Я осознаю, что на мне лежит часть ответственности за происшедшее. Ты находилась под сильным впечатлением от того, что произошло с моей матерью, и наверняка ты