— А Пузырь у этих дверей сидит или на дальней стороне, где лестница?

— У дверей. Спиной к нам он щас получается.

— Так… — Макота попятился, оглядывая притон.

По бокам бочку подпирали две наклонные бетонные сваи. Атаман поглядел на своих людей и решил, что для поддержания авторитета неплохо снова показать силу. Ну, и, кроме того, ему просто нравилось орудовать светопилой, кромсать ею… да все, что угодно кромсать — от кирпичей и железа до человеческих тел.

— Вот что, хлопцы, — сказал он, — с теми, кто внутри, нежничать мы не будем. Сейчас так делаем: обходим бочку эту с двух сторон и под окошками становимся. Оружие приготовить. Я через двери внутрь заскакиваю и Пузыря режу. Как увидите, что голова его с плеч слетела — так начинаете палить внутрь. Меня не бойтесь зацепить, я теперь неуязвимый! Все понятно?

— Ты что, Макота?! Нельзя тебе внутрь одному лезть! — всполошился Дерюга, и атаман, сграбастав его за шиворот, рывком притянул к себе, а сам резко подался вперед — и врезал лбом бандиту в переносицу так, что у того искры из глаз полетели.

— Молодой! — прошипел Макота яростно. — Еще раз скажешь, че Большому Хозяину можно, а че нельзя — и я тебе руку по локоть отрублю. Понял ты?!

Дерюга засипел, откинув голову назад, обмяк в руках атамана и, когда тот разжал пальцы, свалился на бетон. Глаза его закатились, он слепо зашарил вокруг руками, кое-как сел и взялся за лоб. Не обращая больше на него внимания, Макота оглядел остальных.

— Все всё поняли? Тогда — готовсь! — Он сунул руку под рубаху, перевел кругляш доспеха под левой мышкой в среднее положение, потом достал из рукава закрепленную на запястье кожаной петлей рукоять светопилы и врубил ее. Синий круг, тонко свистя, озарил лицо атамана мертвенным светом.

Вышиба с дикарями попятились. Бандиты, уже видевшие оружие, отреагировали спокойнее. А Гангрена его раньше не видал, но все равно не удивился — он просто поглядел на стремительно вращающийся световой диск, отвернулся и зашагал в обход притона.

— Дерюга, хватит сидеть там, работать пора, — позвал Макота.

Бандит поднялся, шатаясь, потопал вслед за Гангреной. Вокруг глаз у него быстро расплывались два синяка, отчего он стал похож на грустного филина.

Дерюжка, Гангрена, Лопасть, Кабан и Бирюза встали по одну сторону от бочки, а дикари во главе с Вышибой — по другую.

— Эй, все! — позвал Макота. — Главное разом начать, неожиданно, чтоб они опомниться не успели и за стволы похвататься. Ясно это? Палите, как только башка Пузыря с плеч слетит. Дерюга, глянь аккуратно: он на том же месте сидит?

После паузы донесся шепот помощника:

— На том же. Спиной к тебе прям перед дверями.

— Ну, с нами Пустошь! — сказал атаман Макота и, занеся светопилу, шагнул к двери, намереваясь одним ударом разнести ее в щепки, но тут выше, на втором эта же притона, распахнулись ставни окна, и в проеме возникла голая, громко визжащая девица.

Следом за ней появился Рюрик, хозяин заведения — снизу не было видно, есть ли на нем штаны, но торс был обнажен, а лицо искажено яростью. Одной рукой Рюрик схватил девицу за волосы и дернул на себя, адругой поднял большой двуствольный пистолет.

Их с Макотой взгляды встретились.

Рюрик удивленно вскрикнул, отшвырнув девицу, выставил пистолет в окно и спустил оба курка.

Атамана сильно толкнуло в грудь. Там вспыхнул бледно-зеленый свет, пошел двумя концентрическими вокруг тех мест, куда угодили пули. Макота повалился на спину, взмахнув руками, пила врубилась в бетонное полотно, забил световой фонтан.

― Тревога! — закричал Рюрик, отпрянув от окна.

И тут же Дерюжка истошно завопил: «Хозяина ранили!» — и саданул из обреза в окошко перед собой.

Шум внутри притона на миг стих, а после там заорали в два десятка глоток.

Макота сел. В груди гудело, как в колоколе. Его люди вовсю палили, но и внутри поднялась стрельба. Несколько пуль продырявили двери, под которыми сидел атаман, и он машинально откатился вбок, позабыв про доспех. Вскочил. На его глазах опрокинулся на спину дикарь; второй завизжал, получив пулю между ребер, зацепился ногой за короткую балку, наискось подпиравшую бочку, и тоже упал.

Тут Макоту посетило воспоминание о недавних событиях. Бочка формой напоминала одно заведение на верхней палубе Корабля — то, где атаман повстречался с двумя омеговцами, после чего и началась экспедиция в глубь Донной пустыни. Тогда во время перестрелки лопнула подпирающая заведение балка, и огромная железная цистерна покатилась по палубе, сминая раскинувшиеся вокруг торговые палатки и ларьки.

Почему бы не попытаться повторить это здесь?

Он прыгнул к краю Моста, пробежал за спиной тыкающего копьем в окно Вышибы и с размаху перерубил светопилой бетонную балку. Потом кинулся обратно, на ходу вопя:

— Эй, а ну налягте! Сдвиньте ее!

Очутившись с другой стороны притона, атаман повторил: «Навались!» — и плечом налег на выпуклую плетеную стенку. Бочкообразное здание состояло не из досок или бревен, но из сухих арбузных стеблей, которые использовались для большинства построек Моста, и потому было относительно легким.

— Помогайте! — крикнул атаман. — Я балку перерубил!

Первым опомнились Кабан с Бирюзой, потом Дерюга, Лопасть, Гангрена. Когда здоровяк присоединился к остальным, бочка качнулась к краю Моста.

Помогая атаману, бандиты вынуждены были прекратить стрельбу, и в одно из окон тут же высунулся человек. Он выстрелил. Вскрикнувший Бирюза метнулся в сторону, прикрывая Кабана, и пуля сбила его с ног. Макота полоснул светопилой, стрелок отшатнулся, а потом бочка покатилась сама собой — после первого толчка люди внутри попадали, сгрудившись с другой стороны, мебель тоже поехала туда, и это ускорило движение.

Из-за притона донесся хрип не успевшего отскочить Дикаря. Здание стояло на самом краю, катиться ему предстояло немного. В две стороны сыпанули людоеды во главе с Вышибой, затрещало ограждение, бочка на миг застыла — и с тяжелым треском рухнула вниз, как раз когда из распахнувшейся двери в ее торце попытался выбраться пыхтящий Пузырь.

Все, кто упирался в бочку, попадали, Макота при этом чуть не раскроил себе череп светопилой, едва успел ее отключить. Он поднялся, тяжело дыша, потрогал поясницу, потом вдруг захохотал совершенно по-демонически, так что дикари благоговейно притихли, а бандиты с удивлением поглядели на атамана.

Он шагнул к краю. Снизу раздался хоровой вопль, грохот удара, потом все стихло, лишь тихие стоны доносились из царящей под Мостом темноты.

Атаман Макота повернулся, широко улыбаясь. Все смотрели на него, кроме Кабана, который опустился на колени над лежащим навзничь Бирюзой.

Послышался крик, рядом запрыгали огни двух факелов, и на край Моста вылетели Бритва со Стопором, оставленные на Квадрате вместе с несколькими бандитами и дикарями охранять машины.