Меха-корповцы растворились в багровом сумраке, и Туран привстал, чтобы направиться к ближайшей катапульте, но Белорус придержал его за руку:

— Погоди, пусть подальше отойдут. Им отмахать больше придется, дай им время подобраться ко второй катапульте, чтоб мы вместе начали.

В этом имелся определенный резон. Возможно, Север сомневался в способностях партнеров, потому и назначил им цель поближе. Агенты Меха-Корпа были опытными диверсантами. Туран согласился с Белорусом и присел под стеной, разглядывая катапульту. Здоровенная вертикальная рама из стальных балок, укрепленная откосами и растяжками, под ней — направляющие, по которым скользит тележка на паровом ходу… Тележка была размером с приличный самоход, в движение ее приводил двигатель с котлом, возле которого голые по пояс кочегары, сменяя друг друга, швыряли уголь в топку. На мокрых мускулистых торсах играли отсветы пламени. Вокруг толпились инкерманцы, для которых выстрелы катапульты служили развлечением. Они кричали, бряцали оружием.

Дальше, за катапультой, в ряд выстроились большие мощные самоходы, на которых доставили самые крупные части механизма.

Толпа разразилась одобрительными воплями — тележка сдвинулась с места и поползла по направляющим, напрягая гибкую стрелу. Та начала клониться, изгибаясь, навершие с рогаткой приближалось к земле. Но тележка была только в начале пути, ползти ей предстояло далеко.

Рядом засопел Белорус — тоже высунулся поглядеть на приготовления.

— Сразу после выстрела нападем, — шепнул Туран.

— Точно.

Затаившись в тени под стеной, наблюдали, как тележка медленно, с натугой утягивает мачту в боевое положение, как она гнется, трещат канаты, наматываясь на блоки полиспаста, брызжет из-под канатов горячая черная смазка…

Машинист тележки дал гудок, и струя молочно-белого пара взвилась к темным небесам.

А толпа гетманов шумела вокруг, они весело переговаривались и кричали кочегарам, чтобы швыряли уголь поживей.

Вот окутанная дымом тележка достигла контрольной отметки — мачта стала в боевое положение. По двое гетманов с каждой стороны подняли толстенные стальные штанги и вставили в запорное устройство, зафиксировав мачту. Тележка медленно, как усталое животное, покатила назад, черный дым вился за ней густым шлейфом; к вилке подтянули повозку с бочонком, наполненным горючей смесью. Теперь прислуга двигалась очень быстро — нельзя было терять ни секунды. Бочонок вогнали в вилку, повозку откатили в сторону, толпа подалась назад, притихнув в ожидании. Кочегары попрыгали с тележки и присели у основания махины — если горючая смесь плеснет во время удара мачты об упорную балку, в их сторону полетят горящие брызги.

— Ну, братья! — заорал старшина, распоряжавшийся у катапульты. — На погибель Херсон-Граду!

— На погибель! Погибель! Бей! — нестройно зашумела толпа.

— Вот же звери кровожадные! Там мирные жители, бабы с детями, а эти радуются… Ладно, пора! — Белорус вытащил гранаты и запалил фитили.

— Ты только вперед не лезь, а прикрывай меня, — попросил Туран.

Гетманы, установившие бочонок в вилку, подожгли горючую смесь в запальной камере и бросились в стороны.

― Скорей, да скорей же вы, ну! — выдохнул Белорус, фитили его гранат шипели, плюясь искрами.

Старшина расчета нырнул в огороженный защитным кожухом закуток у основания рамы и дернул рычаг — фиксаторы выскочили, мачта, увлекаемая грузами, взлетела, ударилась о поперечный брус, и бочонок, расплескав напоследок брызги пламени, устремился в затянутые дымом небеса. Гетманы торжествующе взвыли, кто-то от избытка чувств пальнул в воздух.

Белорус метнул гранаты в толпу зрителей, и они с Тураном присели.

При ударе стрелы о балку пошел такой звон, что крики, выстрелы и даже разрывы гранат потонули в этом пронзительном вое металла. Гранаты взорвались прямо посреди толпы, взрыв расшвырял инкерманцев, но оглушенные звоном вояки — даже те, кого не задели осколки, — не сразу сообразили, что на них напали. Белорус, стреляя в толпу, побежал к гетманам, но Туран немного задержался, пока сумел нащупать нужные точки на гравипушке и привел устройство в действие. Гул стих, стали слышны крики раненых и треск револьверных выстрелов. Посеченные осколками, обливающиеся кровью гетманы пытались встать, остальные метались, топча их, не понимая, что происходит, но кто-то уже поворачивался в сторону Белоруса, вскидывая оружие… Туран направил конус гравипушки на ближайший грузовой самоход, и машина, дрожа и скрипя, поползла вверх. Широкие шины оторвались от земли. Белые световые кольца заскользили по конусу излучения, наливаясь светом — ночью они были видны особенно хорошо.

Револьвер смолк, зазвучали ответные выстрелы. Тим с разбегу шлепнулся на живот, выхватив второй пистолет, а грузовой самоход взлетел над толпой. Те гетманы, что еще оставались на ногах после взрывов гранат и револьверного огня, бросились врассыпную Самоход пролетел над ними, ударил в основание катапульты. Громадная конструкция содрогнулась, и Туран разжал пальцы. Самоход рухнул, запутался в канатах и потянул раму, сворачивая ее набок. Лопнувший трос хлестнул по удирающим кочегарам, за первым порвался второй, третий… Самоход обрушился на землю, а Туран уже зацепил лучом другую машину, нагруженную снарядами к катапульте. Бочки посыпались из кузова, когда самоход перевернулся набок, раскатились по лужам горящей зажигательной смеси, среди костров и тлеющих обломков. Конический луч излучения тонко загудел, от звука этого заныли зубы — второй самоход оказался тяжелей, и гравипушка взвыла под такой нагрузкой.

Когда Туран ударил грузовиком в основание катапульты, громада содрогнулась и стала заваливаться набок.

Рядом прогрохотал бочонок. Он успел прокатиться по разлившейся горючей смеси и зацепить костер — языки пламени облизывали его бока. Туран бросился в сторону, угодил в полосу густого жирного дыма, столкнулся с кем-то. Человек охнул, Туран отпихнул гетмана, вывалился из стены гари — и наткнулся на двух инкерманцев. Эти были из обслуги катапульты, оружия у них не имелось.

— А! Это он! — басом заорал один гетман, схватив Турана. — Он взрывы устроил!

Второй вцепился в гравипушку, рванул — наверное, принял в темноте за обычное оружие. Выпустив ее, Туран схватился за пистолет. Гетман с гравипушкой исчез в дыму, а они с первым инкерманцем свалились на землю.

Гетман попался здоровенный и жирный, и упал он сверху. Туран ударил его кулаком, боднул лбом в нос, но до пистолета никак не удавалось дотянуться, мешала туша гетмана. Тот дергался и пытался нащупать горло врага. Туран снова нанес удар головой, в этот раз очень удачно — здоровяк взвыл, брызнула кровь. Выдернув пистолет, Туран вдавил ствол в мягкое брюхо и выстрелил. Гетман хрюкнул, скатился с него. Но подняться Туран не успел — на него навалились еще двое. Схватили за руки, вывернули, третий инкерманец ногой выбил пистолет. Туран отбивался, но его несколько раз ударили по голове, и перед глазами все потемнело.