Я прохожу через створки железных ворот и начинаю искать Кейда. Впрочем, перед перерывом на ланч я сталкиваюсь в коридоре с Сочиль и выясняю все досконально.

— Ну, как насчет Дня Мертвых? — спрашивает она, прибегая к своей уникальной проницательности.

— Только не говори, что из меня до сих пор выглядывает новичок, — ворчу я и наблюдаю, как она захлопывает дверцу шкафчика и ощупывает тростью пол, простукивая пространство впереди.

— На данный момент из тебя прут лишь нервозность и паранойя. Что случилось?

Озираюсь по сторонам и вздыхаю. Хорошо бы рассказать ей о болезни Паломы, но мне не хочется расстраивать Сочиль.

— А где Кейд, Лита и ее Свирепая Команда? Хотелось бы обнаружить их раньше, чем они меня, — говорю я.

— Не беспокойся, — улыбается она. — Кейда в школе нет. А что касается остальных, думаю, что они слишком благоговеют, чтобы приближаться к тебе. Но я не услышала ответ на свой вопрос. Дайра, ты идешь?

— Иду куда?

Сочиль одета в симпатичный синий свитер и джинсы, и я снова поражаюсь, насколько она хороша собой. Конечно, мне не удастся отвертеться от приглашения, хотя у меня на уме свои планы.

— Ты, вероятно, уже обратила внимание, что Хеллоуин мы не празднуем, отмечая вместо него День Мертвых. Весь город собирается на праздник, поэтому единственный способ не попасть на него — уехать подальше. В некоторых местах он длится целую неделю, но здесь, в Очаровании, мы дожидаемся второго ноября. Именно тогда горожане наряжаются в костюмы, едят, пьют и веселятся. Многие проводят ночь на кладбище, связываясь с духами умерших родственников, однако в основном народ оттягивается в «Кроличьей норе». Рихтеры организуют в клубе бесплатные вечеринки с музыкой. Ты, разумеется, в курсе, что «Нора» невероятно популярна.

— Звучит весело, — отвечаю я.

Возможно, «весело» и не самое подходящее определение, хотя, учитывая обстоятельства, оно наиболее точное. Подозреваю, что в нынешнем году празднество выльется в настоящий «карнавал», особенно если Эль Койот не выбьется из графика.

— Разве можно пропустить такое? — вырывается у меня.

— Отлично, — кивает Сочиль. — «Эпитафия» тоже будет выступать, и тебе выпадет новый шанс послушать ребят, раз уж прошлой ночью ты куда-то запропастилась. А что стряслось? Как ты доехала до дома?

Подыскиваю оправдание, сожалея, что обмануть ее практически нереально. Но попробовать-то можно?

— Я не очень хорошо себя почувствовала и…

Сочиль встряхивает головой и шагает в сторону Северного коридора, где обычно перекусывает Дэйс. Но после скандала, который нам обоим закатила Дженника, мне немного стыдно смотреть ему в глаза. Я слегка отступаю назад и неожиданно понимаю, что Дэйса здесь нет. Коридор пуст. И хотя я не желаю с ним встречаться, мне становится еще хуже. Сочиль оглядывается на меня и морщит лоб, а я неуверенно топчусь на месте.

— Что с тобой? — спрашивает она. — Врать бесполезно. Я чувствую любую ложь.

Она становится передо мной — крошечный прирожденный следователь, которого никто не обведет вокруг пальца. Я, в свою очередь, делано смеюсь.

— Сочиль, к счастью, ты чересчур проницательна, — произношу я. — Но я сама еще не готова откровенничать, и тебе нужно с этим смириться.

Ее личико разглаживается. Снова застучав тростью по полу, Сочиль говорит:

— Вполне справедливо.

Мы идем в столовую, где Сочиль демонстрирует мне гораздо больше доверия и уважения, чем я заслуживаю. У самого дальнего столика она присаживается на лавку и кивает парню, сидящему слева:

— Дайра, это Дэйс. Дэйс, это Дайра. — Она обезоруживающе улыбается. — А может, вы уже знакомы?

Потом Сочиль начинает рыться в своем пакете с ланчем, а я лишь недоумеваю. Ее слепой взгляд пронизывает все насквозь, словно лазер! Бросаю короткое «привет» и устраиваюсь напротив. Чувствую себя неуютно и неловко, поскольку не могу выбросить из головы образ Дженники и те гадости, которые она нам наговорила. Только бы не думать о том, какой дурой я была — с зажмуренными глазами и вытянутыми трубочкой губами! Глупая девчонка — тянулась за поцелуем, который Дэйс наверняка не собирался мне дарить.

— Эй, ты в порядке? — взволнованно спрашивает он. — Твоя мама была крайне рассерженной.

— Верно, — отвечаю я, покраснев, и тоже принимаюсь копаться в пакете с ланчем. — С ней иногда такое случается, хотя в глубине души она не имеет в виду ничего плохого.

Я пожимаю плечами, решив, что на сегодня с меня хватит. Незачем ему растолковывать, что у Дженники нет привычки быть паинькой в моем присутствии. А ее материнские намерения защитить меня от разбитого сердца и незапланированной беременности наряду с прочими жизненными неурядицами порой только подливают масла в огонь.

— Не уверен, что мне удалось уладить ситуацию, — продолжает Дэйс.

У него — открытое лицо, а в его глазах отражается настолько непритворное сожаление, что у меня щемит сердце.

— Нет, ты справился на «отлично». Кроме того, она сама для себя все сразу решила.

Дэйс откидывается назад и с обидой произносит:

— Не понимаю…

Странно, что у меня никогда не получается нормально с ним поболтать. Вдобавок теперь у меня пылают щеки.

Внезапно Сочиль приходит мне на помощь:

— Ты чего, Дэйс? Ты у нас — красавчик, да и Дайра — загляденье. Такая гремучая смесь ввергает родителей в шок… Значит, пока мы с Оденом сбились с ног, разыскивая ее, ты подбросил ее до дома?

Мы с Дэйсом обмениваемся взглядами. Мой — испуганный и полный паники; его — веселый и беспечный.

— Дайра почувствовала себя плохо, а у меня смена закончилась.

Сочиль пинает меня ногой под столом и хохочет:

— Ладно, годится.

Спустя пару секунд возле нашего стола появляется Лита.

— Привет, — смущенно здоровается она со мной.

Я поражаюсь тому, что она первой отважилась на подобный шаг. Неужели Лита порядком устала от своих подхалимок, которые приклеились к ней в туалете?

— Послушай, — заявляет Лита, — я просто хочу извиниться за тот день.

Она с трудом сглатывает и заставляет себя выдержать мой пристальный взгляд.

— Ты подразумеваешь вечеринку в «Кроличьей норе» или говоришь о нашей первой встрече на дороге? — уточняю я.

Нет никакого смысла отрицать тот факт, что ей дважды выпадала возможность поладить со мной, но Лита все проигнорировала.

— Ну, оба. Я… — Она пытается подобрать правильные слова, но вскоре бросает эту затею. — Я вела себя не лучшим образом, и я хотела…

Прежде чем она успевает сказать что-то еще, я поднимаю ладонь, заставляя ее замолчать: