– По мне так на тебе и сейчас вполне садистский костюм.

– У тебя есть пятнадцать минут, чтобы загрузить посудомойку, – оповестила она его, затем развернулась и на ходу начала медленно задирать футболку.

– Я справлюсь и за три, – ответил он.

По дороге в Карбондейл они застали последние утренние пробки; за рулем была Джейми. У них было негласное соглашение о том, что с пробками она справлялась лучше – меньше нервничала, реже неконтролируемо болтала ногами, чем особенно отличался Демарко в такие моменты, нога то на газе, то на тормозе, на газе, на тормозе, рука на клаксоне. Он предпочитал мчаться по местным асфальтовым двухполосным дорогам, преодолевая самые крутые повороты. Скорость и открытые дороги расслабляли его. Его единственным утешением на перегруженных городских дорогах была Джейми за рулем.

Он взглянул на желтый блокнот, лежащий у него на коленях, и сказал своему телефону:

– Семейная стоматология Шони Хиллз.

Через несколько секунд навигатор голосом чопорной новоанглийской учительницы подсказал, что приближается левый поворот.

– Ты услышала? – спросил он Джейми.

Она кивнула и включила поворотник, затем взглянула на часы на приборной панели – 08:47.

– А стоматологии открываются в восемь или девять? – спросила она. – Я всегда записывалась на вторую половину дня.

– Мне кажется, наша Тони встает рано.

Все полтора часа поездки Демарко собирал воедино факты, свидетельствующие об уровне жизни Антуанетты Коутс. Ее четырехэтажный многоквартирный дом из красного кирпича раньше был средней школой. На фотографии была изображена круговая подъездная дорожка перед зданием, флагшток, недавно выкрашенный в серебристый цвет, и объявление, гласившее «ВСЕ КВАРТИРЫ НОВЫЕ!», застыв на полпути. Аренда двухкомнатной квартиры не больше чем за восемьсот в месяц.

Ездила она на «Шевроле Кобальт» 2010-го.

Аню Сейдж она устроила в недорогой садик.

Стоматология располагалась в центре восьмиэтажного торгового центра. Примерно половина парковочных мест на стоянке была заполнена. Одной из машин был красный «Шевроле Кобальт» со стикером Иллинойского университета. Через три двери от кабинета стоматолога находилась небольшая пекарня с двумя железными столиками на улице, оба пустовали.

Джейми припарковалась напротив пекарни.

– Я займу столик, – сказал Демарко, а потом вылез из машины.

Она отстегнула ремень, вышла и закрыла машину.

– И съешь за ним пончик, отвечаю.

– Это похоже на правду, – заметил он.

Через несколько минут после того, как зашла в кабинет, Джейми уже вернулась и села за столик к Демарко. Он быстро вытер глазурь от пончика со рта и вручил ей стаканчик с кофе. Третий стаканчик стоял посередине стола с двумя пакетиками сливок на салфетках.

– У нее пациент, – сказала Джейми, когда села. – Вкусный был пончик?

– Без сахара. Все как я люблю.

– Ну конечно, – сказала она.

Джейми положила свой телефон на стол экраном вверх, открыла диктофон, а затем развернулась так, чтобы сидеть лицом к кабинету стоматолога. Они медленно пили кофе, наблюдали за дорогой и молчали на протяжении следующих трех минут. Затем из кабинета вышла миленькая девушка в бледно-зеленом медицинском халате поверх черных брюк и белой рубашки и посмотрела в их сторону. Стройная, среднего роста, волосы заплетены в тонкие дреды длиной по плечи.

Джейми помахала ей, включила диктофон, перевернула телефон экраном вниз и встала. Демарко взял свой кофе, встал и спокойным шагом направился в другой конец торгового центра.

– Здравствуйте, Тони, – сказала Джейми и протянула руку. – Спасибо, что согласились поговорить.

Антуанетта Коутс остановилась в трех шагах от стола.

– Кто вы? У Сейдж какие-то проблемы? – спросила она.

– Нет-нет-нет, – заверила Джейми. – Все в порядке. Я займу у вас буквально пару минут. Может, присядете? Я взяла вам кофе.

– Я не пью кофе. И у меня там пациент, к которому мне нужно вернуться через пять минут.

– Значит, я займу всего четыре, – сказала Джейми и улыбнулась. – Мы можем сесть?

Немного поколебавшись, девушка отодвинула себе стул. Она села на самый краешек, чтобы с готовностью встать в любую секунду.

– Меня зовут Джейми, – представилась Джейми. – И вы, наверное, гадаете, кто я и зачем пришла?

Ответом ей был лишь гул машин на дороге. Она продолжила:

– Мы с моим другом собираемся задать пастору Ройсу в Эвансвилле некоторые вопросы, но единственный, что касается вас, это вопрос алиментов. Мы просто хотим убедиться, что вы и дочь пастора получаете достаточно. Кстати, Аня Сейдж – очень красивое имя. Вы сами выбрали?

Миндалевидные зеленые глаза молодой женщины сузились.

– А кто вообще сказал, что она дочь пастора? Я такого никогда не говорила.

– Нет, но это же общеизвестно, разве нет? И я не припомню, чтобы пастор Ройс это отрицал. Так что… мы только хотим убедиться, что он выполняет свои обязательства. Вовремя ли поступают платежи? Достаточно ли их для удовлетворения ваших потребностей?

– Они такие, какие есть, – сказала Тони.

– А что, если я смогу выбить вам большую сумму? Разве это не поможет?

– Ну конечно, поможет, – сказала Тони. – Но как вы собираетесь этого добиться?

– Я думаю, три тысячи в месяц. Вам это кажется разумным? – улыбнулась Джейми.

– За алименты? Он ни за что не согласится. В три раза больше, чем я получаю сейчас? Вам это просто не удастся.

– Я думаю, вы не до конца осознаете свои права, Тони. Вы никогда не говорили об этом с адвокатом, насколько я понимаю?

– Он заставил нас пообещать, что мы этого не сделаем. Сказал, что тогда затаскает моего папу по судам.

Джейми нахмурилась и покачала головой.

– Это вы должны на него подать. А помимо алиментов, он заплатил за все медицинские счета до и после того, как родилась Аня?

– Мы зовем ее «Сейдж». И да, заплатил.

– А ее будущее он обеспечивает? Фонд колледжа? Воспитать ребенка не так уж и дешево, правда?

– Если правильно воспитывать – да, правда. А я воспитываю правильно.

– Я это знаю. Вы платите ренту каждый месяц, вы водите восьмилетнюю машину, вы ходите в университет. Вы выкладываетесь по полной. Вас не в чем упрекнуть. Но вот вопрос, помогает ли он так, как должен?

– Откуда вы все это обо мне знаете?

– Защищать таких девушек, как вы, – наша работа. Именно этим мы и занимаемся.

Тони какое-то время молчала. Затем она чуть выпрямилась на стуле.