Больше не? Про деньги говоришь только ты. Причём, постоянно! И если бы только говорил, так ты мне их втюхиваешь теперь бесконтактными способами после того, как тебе пришлось повоевать с моим рюкзаком.

— Я не соглашалась ехать с тобой, — выдала я зло и прошила его лоб насквозь злым острым взглядом.

Он своего не отвел.

— Там есть кнопка: вернуть деньги, но я постараюсь сделать все, чтобы ты ей воспользовалась, — заявил Крэг, прочитав мои мысли в широко распахнутых глазах или на лбу, высоком, но совсем не умным.

Последние события в моей жизни, которых я не смогла избежать или хотя бы оградиться от их последствий, говорили не в пользу моего ума. Хотя бы практического!

— Я не пользуюсь твоим положением, — выдавал Крэг шепотом. — Я просто принимаю его как данность. Твои проблемы с работой и деньгами я могу решить, а вот свои без твоей помощи — нет. Дай мне шанс. Так сложно?

— На что шанс? — проговорил за меня кто-то другой, кто ещё мог говорить. Кто-то, кто задвинул меня, ту, которую я знала, на второй план, выпуская на авансцену полную идиотку.

— Попробовать завести отношения с девушкой.

— На месяц?

— Это ты назвала месяц, не я. У меня нет ни перед кем обязательств.

Я молчала, слушая мотор лодки, хотя не была на все сто уверена, что это не мое собственное сердце начало буксовать.

— Передо мной у тебя их тоже нет. Ты сам сказал.

Заминка. Секундная — просто его губы улыбались и не могли так сразу заговорить:

— И ты ответила, что тебе это даже нравится. Так что отвечай наконец, едешь со мной или нет? И тогда будем решать, что делать с билетами. Или… — эту паузу он сделал нарочито длинной. — Я буду решать, как мне жить дальше одному.

Я отвернулась, но наш кораблик уже развернулся и пошёл обратно по пройденному маршруту. Теперь нам предлагалось смотреть налево, но мне впервые хотелось смотреть прямо, потому что в правильности любого ответа любой нормальный человек непременно усомнится.

— Я тебя не знаю, — сказала я, стиснув влажными пальцами сумочку. — Я уже поехала так с одним неизвестным во Вьетнам.

Крэг не улыбнулся, хотя прекрасно видел по моему лицу, что я едва удерживаюсь от смеха. Смех — лучшее лекарство. Когда нечего сказать — смейтесь. Когда нечего даже подумать — хохочите. И я почти рассмеялась, когда Крэг заговорил тоже через смех, тот, который сквозь слезы:

— Ну так и я тебя не знаю. Но как ты предлагаешь тебя узнать? Не хочешь ехать в Европу? Хочешь, чтобы я остался в Питере? Я останусь. Можно же и здесь вести пешеходные экскурсии. Я быстро учу новые маршруты, имена и цифры. Я могу пробыть здесь три месяца, верно?

Я пожала плечами — такими подробностями я никогда не интересовалась. И не думала, что придется!

— Через три месяца ты заскучаешь в любом случае… — выдала я с непонятной злостью.

На кого я злилась? На весь свет! Мало того, что судьба посадила меня в лужу, так еще в «калошу» с неизвестным К., которого точно придется винить в моей смерти от… смеха и слез.

— Заскучаешь? — продолжала настаивать я на ответе.

Однако Крэг отвернулся. Впрочем, всего лишь на секунду, потом схватил мои пальцы, точно для крепкого мужского рукопожатия.

— А если ты сделаешь невозможное и не дашь мне заскучать?

Я вытянула шею, хотя делать этого не стоило: надует, потом не повернёшь — в верном направлении, так и буду смотреть в неверном.

— А тебе бы этого хотелось?

— Жить, как нормальный человек? — усмехнулся Крэг. — Как же я отвечу тебе, если никогда не жил, как нормальный. Вот научи меня это делать, и тогда посмотрим.

Я тоже улыбнулась, а что оставалось? Плакать?

— Кто научи? Я научи? Ты, кажется, знаешь всю мою личную жизнь. Скажи, нормальные так влипают? Нет, я тоже ненормальная. И нормальных отношений у меня не было.

— Поэтому мы и встретились, не думаешь?

Я не думала. Я действительно ни о чем не думала. Не могла. Мне хотелось… Даже не знаю, чего…

— Езжай один в Финляндию. Поговори с братом. А потом — захочешь вернуться, я тебя встречу в аэропорту. Не захочешь, я тоже тебя пойму…

Он уставился на наши сцепленные руки.

— То есть все-таки ты хочешь, чтобы мы встретились в третий раз и снова в аэропорту?

— Да, — кивнула я нервно. — Только на этот раз я не хочу держать в руках табличку с именем «Энтони Макдевитт».

Он снова кивнул. Даже два раза.

— Хорошо. Твой выбор. Я ему подчинюсь…

Моим выбором оказалась блинная — Крэг в отличии от Тони доверил мне выбор. И даже меню. Я усадила его к окошку стеречь столик, а сама скоро вернулась с подносом. Он остановил меня взглядом, и я улыбнулась.

— Ваш заказ, сэр, — сказала я слишком громко, на меня даже обернулись.

Но на меня столько раз оборачивались с соседних столиков, что и сейчас я спокойно составила на стол тарелки с блинами, стаканы с морсом и даже пожелала Крэгу приятного аппетита. Потом только села напротив, нервно стиснув коленки. Завтра его здесь не будет. Какая жалость. А если он не вернется? Значит, такая судьба. И возможно это и будет мой настоящий апгрейд от Купидона, если бог любви убережет меня от по настоящему опасных отношений.

Крэг аккуратно разрезал блин, явив на свет красную тушку лосося.

— А, может, ты хочешь настоящей финской ухи?

Я опустила свою вилку на тарелку полной.

— Чего ты боишься? Передумать возвращаться? Или забыть меня, пройдя паспортный контроль в Пулково?

— Я тебя не забуду.

— Вот как… — я вскинула голову. — Ты сам себе противоречишь, не находишь?

— Да, я такой… Это часть моей натуры. Я не знаю, что сделаю завтра…

— А как же ты работал гидом? Гиды начинают в один и тот же час экскурсии?

— Но они встречают каждый день новых людей.

— Крэг, я буду тебя ждать. Честно. Какие бы сюрпризы не преподнес нам этот месяц, я к ним готова. Я всегда надеялась на лучшее, а вот с тобой готова к худшему и потому спокойна.

Говорила-то я действительно спокойно, но в душе покоя не наблюдалось. В душе все рвало и метало. Что я делаю, что? Что-то явно неправильное… Но я всегда делаю что-то неправильное. Может, в третий раз мне повезет?

— Суши, а где мне тебе поиграть? — спросил Крэг, когда мы вышли из блинной на шумный вечерний проспект. — А то из отеля меня тут же выселят.

— А прямо тут слабо? — улыбнулась я.

— Нет, что ты… — смутился он. — Я не хочу мучить людей. Посторонних, — добавил тут же и опустил глаза к ботинкам, уже не начищенным.

— Посторонним? — повторила я по слогам. — А как же я…