class="p1">Фратер и слуга бросают в нашу сторону полные тревоги взгляды.

Да, Корделия явно не в себе и очень давно, но сейчас она окончательно слетела с нарезки.

К тому же Вестница тоже чудит.

И чудит больше обычного.

Эллибероут тоже… какое-то неправильное у нее поведение.

Ладно ненормальная, для нее такое положение дел явно привычное, но остальные…

Если такие реплики и действия продиктованы переизбытком адреналина в крови, то почему гарпии в порядке?

Та же Милена уже демонстрировала свою легкую… ненормальность в межличностных вопросах.

Но ведь отреагировала на поведение Корделии как и положено здравомыслящему человеку.

И Лаурель тоже…

Вампиршу эта аура всеобщего скудоумия тоже не задела.

— Меня терзают смутные вопросы, — пробормотал я, надеясь, что мое предположение не верно…

Мир теряет краски, а затем заполняется зелеными оттенками.

И вроде бы все нормально, вроде бы астральные проекции моих подчиненных такие, какими и должны быть…

Кроме одного.

Мне больно.

Реально больно, несмотря на то, то вообще-то магическое зрение не требует так много Магии Теней, как тот же Колдовской Огонь.

Ну, стоит, конечно, сказать спасибо Ликардии за предупреждение о последствиях, но я на пару секундочек же…

Я различаю отчетливые искорки красного, словно прикрепившиеся к аурам Корделии, Эллибероут и Ликардии.

Такие же красные, какими были души убитых мной и союзниками «беляков» и «выродков».

Вот только вокруг головы рыжей виднелись еще и белесые крупинки.

Будто бы являющиеся частью ауры.

И, странновато, так как раньше я их не замечал.

Но, с появлением красных оттенков…

С очень интересным «запашком»….

— Эта ж-ж-ж-ж-ж неспроста, — процедил сквозь зубы я, выходя из режима магического зрения.

И пусть он продлился не так уж долго, но как-то многовато красного начало меня окружать.

Будто бы он концентрировался в одном месте…

На лбу испарина, а ноги сами по себе подкашиваются.

Опустившись на землю, часто дышу, чтобы прийти в себя.

И в то же время понимаю, что никому, ровным счетом никому из находящихся в лагере до меня нет дела.

Посмотрев на них, тихо присвистнул.

Мои товарищи словно замерли.

На тех местах, на которых и располагались последний раз, когда я их видел, в тех же позах.

Занимаясь теми же делами.

Вот только даже языки пламени замерли.

Словно время остановилось.

Или — его кто-то остановил!

Последняя мысль пришла ко мне вместе с потоком адреналина, который подкинул тело вверх и заставил руки покрепче схватиться за рукоять «Пожирателя Душ».

Я уже видел такое.

Когда подставной Посредник и гарпии напали на наш первый домик, арендованный в Мунназе.

И тогда лишь я не впал в этот коматоз.

Потому что клинок предупредил!

Так почему он сейчас не сделал этого же?

— Потому что твоя железка годится только для того, чтобы перерезать тебе же ей горло, отродье.

Повернувшись лицом к источнику голоса, я почувствовал как внутри меня все стягивается в тугой узел.

Передо мной, метрах в пятнадцати, у кромки озера, присев на корточки и омывая руки водой обнаружилась женщина.

Достаточно молода и свежа, чтобы называться красивой.

Ни следа морщин, но при этом я бы поостерегся называть ее «девушкой».

Пронзительный взгляд, плавные, но четкие линии лица, интересные татуировки на скулах.

Длиннополое простое платье, украшенное серебристыми украшениями, подобранное так, чтобы быть элегантным, подчеркивать женскую красоту, но в то же время — быть строгим и не демонстрировать ничего лишнего окружающим.

Невольно пришло на ум, что эта женщина знает себе цену и одним щелчком пальцев могла бы привлечь к себе тысячи поклонников.

Но именно потому что знает себе цену, она и одна.

Или дело в том, что ее платиновые волосы, распущенные до уровня плеч, а затем переходящие в две девичьи косички, резко гармонируют с ее абсолютно безжалостными глазами, обещающим боль, страдание и бесконечность повторения этих угроз снова и снова.

Она закончила свое занятие, явно демонстративное, чем необходимое по факту, после чего встряхнула тонкими, но в то же время сильными ладонями, не по-аристократически крепкими.

И… капли на них пропали сами собой.

Не нравится мне это все.

— И не должно, — ее голос вкрадчивый, но в то же время низковат. — Как и все то, что тебе уготовано.

Занятное такое сочетание нежности и резкости.

— В приличном обществе принято представляться, — нужно тянуть время, чтобы…

Черт.

Женщина слегка наклонила голову, словно разглядывая меня как диковинное животное в зоопарке.

— Такой слабый, ничтожный, — она говорила это с неприкрытым отвращением. — Одного, даже самого простого божественного заклинания будет достаточно, чтобы разложить тебя на атомы и…

Тихие и спокойные долго не живут.

— И ты этого не сделаешь, — где та бутылка, в которую надо залезть, чтобы мне перестали сношать голову и дали отсюда убраться?!

— Здесь? Не сделаю, — на губах женщины появилась улыбка, от которой повеяло холодом. — Но ты же не всегда будешь только на Аурхейме. Вселенная богата на миры… И может быть так, что однажды ты случайно вступишь в портал. Который отнесет тебя далеко-далеко отсюда. Туда, где нет богов, которые бы устроили мне выволочку за вмешательство. И там я смогу насладиться твоими тысячелетними муками, последователь Гекаты.

Какие выводы?

Эта дамочка явно очень сильна — я вижу ее практически белоснежную ауру даже без магического зрения.

Она имеет какие-то сложные отношения с местными богами.

Которые почему-то не дают ей меня убить.

А она этого хочет.

Почему?

— Иметь покровительство Гекаты запрещено местными законами? — поинтересовался я максимально вежливо.

Стараясь ни о чем не думать.

Потому как эта гадина умеет лазить в чужие мозги.

— Мне плевать на человеческие, гномьи, зверолюдские и какие-то другие законы низших рас, — презрительно бросила незнакомка. — И их божки меня тоже не волнуют. Я могу уничтожить их одного за другим…

Все интереснее и интереснее.

— Слушай, сверхсучность, тебе самой не кажется странным, что ты бьешь челом перед человеком, рассказываешь какая ты великолепно могущественная, угрожаешь здесь, а по факту — ничего и не можешь сделать? — спросил я. — Очень похоже на то, что ты выеживаешься как муха на стекле. И тебе нельзя сделать то, чего ты так хочешь. Тогда, возникает вопрос, — я обвел рукой свой замерший лагерь. — На кой черт ты все это устроила?

Убийственный взгляд получил оттенок насмешки.

— Я хочу, чтобы ты понял, Практик, что находишься под моим полным и неотлучным вниманием, — в голосе ее звучала неприкрытая угроза. — И пусть прямо вмешаться и определить твою судьбу я не могу, но поверь на слово — тебе проще самому броситься на свой меч и сгинуть.

— А какой второй вариант?

— Или я уничтожу