– Можно и так сказать.

– Но вы собираетесь сделать из собственного сына бездушного робота! Вот так просто?

– У тебя ложные сведения. – Его голос не повысился ни на йоту, но Марина поежилась, почувствовав легкий озноб. – Каждому из нас в свое время дается выбор: великие чувства или великая сила. Когда-то наши предки добровольно отказались от одного в пользу другого. И до сих пор большинство из нас выбирают силу, отказываясь от чувств. Сингх поступил иначе. Он пренебрег собственным бессмертием и будущим всего Омикрона ради своих мальчишеских глупостей. Но теперь, когда амуэ проснулась вопреки его желаниям, он должен пройти стабилизацию. Иначе ему грозит смерть.

Несколько секунд она переваривала эти слова.

– Не помню, чтобы Сингх говорил о смерти.

– Обвиняешь меня во лжи?

Вот теперь она точно почувствовала, что амон усмехнулся. Только от его усмешки веяло ледяной стужей.

– Нет. Что вы. Как я могу?

Видимо, она все же плохо скрыла иронию, потому что Ги сухо бросил:

– Не играй со мной, девочка. Мы с тобой в разных весовых категориях. Я хочу спасти сына и вернуть в лоно семьи. А ты мне в этом поможешь.

Марина кусала губы, не зная, что делать.

А если он прав? Что если Сингху действительно грозит смерть? Что если сейчас, в эту минуту его сознание плавится под действием амуэ?

Отец ведь не может желать зла единственному сыну?

– С чего бы мне вам помогать? – пробормотала она, поддаваясь сомнениям.

– Ну, ты же хочешь вернуться домой, на Землю? Я дам тебе такую возможность.

Марина вцепилась пальцами в стол. Этого она точно не ожидала услышать. Сердце ее встрепенулось, подпрыгнуло радостно и тут же заколотилось в бешеном ритме.

– А если откажусь? – услышала девушка собственный голос. Хриплый, чужой, с плохо скрытой надеждой.

Ги небрежно пожал плечами.

– Что ж, тогда мне придется передать тебя в миграционный контроль. И, боюсь, ты будешь сурово наказана за незаконный побег с Земли.

– Но я не бежала! Меня похитили!

Охваченная возмущением, Марина даже привстала. Но волна холода швырнула ее обратно в кресло.

– Неужели? – голос амона понизился до свистящего шепота. – Как думаешь, кому больше поверят, главе Высшего Дома Омикрон или какой-то жалкой прохвостке без роду и племени?

На это ей нечего было сказать.

Она не шелохнулась, когда Ги бесшумно поднялся и направился к ней. Он двигался плавно, без резких движений, словно не живой человек, а фантом, и его плащ с легким шорохом скользил по полу.

Приблизившись, амон встал за спиной девушки, и та напряглась всем телом, ощущая его давящую ауру.

Еще мгновение – и руки, затянутые в перчатки, легли ей на плечи.

Марина затаила дыхание. Она сидела ни жива ни мертва. Только кровь продолжала стучать в голове все громче и громче, превращаясь в тревожный набат.

Руки амона медленно двинулись вверх. Сначала по шее, потом по щекам, пока кончики пальцев не коснулись висков. Тогда он склонился, приближая пугающую маску к ее уху.

– Ты так очаровательно боишься… – раздался вкрадчивый шепот. И у Марины зашевелились волосы на затылке. – Но совершенно зря. Амуэ сделала тебя недоступной для моих… моего… – он будто замялся, подбирая слова. Потом выдохнул, отпуская ее, и добавил совершенно невозмутимым тоном: – В общем, ты поможешь мне вернуть сына, я помогу тебе вернуться на Землю без этих… последствий.

Он коснулся кончиком пальца ее щеки, прослеживая серебристую линию.

– А с чего вы решили, что я хочу вернуться? – она наконец-то разлепила пересохшие губы.

– Хочешь. Или скоро захочешь, – ответил Ги убедительным тоном. – Сейчас мы полным ходом идем на Омикрон. И только от твоего решения зависит, кто тебя там будет ждать: посланники императора, которые помогут вернуться на Землю, или теркхаи магистра Тадартиса. Если я не ошибаюсь, это именно он заплатил Сингху за твое похищение и жаждет получить свой «товар».

– Вы… вы совершаете ошибку… – пробормотала Марина, с трудом сдерживаясь, чтобы не сбросить его руки и не вырваться из ледяной хватки. – Сингх вас не простит!

Несколько секунд Ги молчал, разглядывая землянку. Она была лакомым кусочком со всеми своими всплесками эмоций, которые как не пыталась, не могла скрыть. И он бы с удовольствием оставил ее себе. Отправил бы в шанаас, где ей и место, и регулярно навещал бы, наслаждаясь терпким и чуть горьковатым вкусом ее страха.

Но наличие амуэ все меняло.

Ги чувствовал ауру сына, окружившую девушку плотной стеной. И еще кое-что. Нечто более важное, чем эта землянка, но неразрывно связанное с ней.

Пока.

– Пусть это тебя не тревожит. Ешь, – приказал он, желая выиграть время.

Марина начала ковыряться в тарелке. Но аппетит пропал, а все мысли занимало только одно.

Не выдержав, она отложила серебряный дэк и посмотрела на Ги.

– Я хочу встретиться с ним.

– Что? – амон склонил голову к плечу, делая вид, что не понял.

– Я хочу встретиться с Сингхом, – повторила Марина ровным тоном. И через силу добавила: – Пожалуйста. Я прошу.

Он мог отказать. Мог использовать эту наивную храбрую девочку в своих целях. И, в принципе, собирался это сделать.

Но в последний момент передумал.

Решил, что она может послужить его цели гораздо лучше, если сейчас он уступит ей.

Она хочет встретиться с Сингхом?

Что ж, он предоставит ей такую возможность. Но не сейчас. Нужно время, чтобы его непокорный сын дошел до точки кипения, за которой нет ничего, кроме пылающей пустоты.

Ги Диз Раенг умел добиваться своего. Когда-то он сплоховал, не смог удержать сына, позволил тому вырваться из-под опеки и зажить своей жизнью.

Но теперь с этим покончено. Наследник Омикрона вернется туда, где ему положено быть, и примет свою судьбу так, как до него это сделал его отец, его дед и все прочие предки.

А девочка…

Что ж, девочка была бы весьма полезна, окажись она ниильдой или ливарри – единственной, способной подарить Омикрону нового наследника. Но она ни то, ни другое.

А жаль.

Действительно жаль.

И чужой ребенок в ее чреве подтверждает это лучше всего.

Откинувшись в кресле, Ги разглядывал девушку. Та под его пристальным взглядом давилась кусочками жареного аракса. Сам амон не нуждался в подобной пище, но очень надеялся подкрепиться эмоциями землянки. Амуэ в ее крови лишила его изысканной трапезы.