За ней пришли в срок. Ни минутой позже, ни минутой раньше. Два хмурых серокожих омрана постучали в дверь каюты и сообщили, что амон Диз Раенг ждет встречи в личных апартаментах.

Марина скрыла волнение за беспечной усмешкой.

Будущая встреча тревожила. Но в то же время эта тревога щекотала девушке нервы и подогревала боевой дух. После всего, что ей пришлось пережить в джунглях Этеры, этот рафинированный инопланетный аристократ вряд ли сможет ее напугать.

Она в последний раз глянула на себя в серебристый экран, заменявший и зеркало, и ультравизор. Необычный наряд сделал ее фигуру выше, стройнее. Подол верхнего платья струился до самого пола мягкими фалдами и кокетливо выглядывал из-под бархатного плаща. Ткань была гладкой и приятной на ощупь, а туфли казались домашними тапочками после тяжелых тактических ботинок.

Единственно, что смутило Марину, это кружевной шарфик. Не зная, куда его приспособить, девушка просто повязала его на шею и вышла из каюты.

Посланцы амона моментально опустили глаза. Но ей показалось, будто она уловила страх, мелькнувший на дне их глаз.

– Что-то не так? – она машинально коснулась лица.

– Простите. Лучше бы вы надели асхан, – один из омранов кивнул на шарфик. – Только высокородные амани не прячут лица от чужих глаз.

– Хочешь сказать, я должна надеть это на голову? – девушка приподняла кружевные концы, спускавшиеся на грудь.

– На лицо.

– А если не надену? Это будет расценено как неуважение к вашим традициям?

– Это будет расценено как вызов.

– Замечательно. То, что нужно.

С гордо выпрямленной спиной она переступила порог каюты, больше похожей на гостиную какого-нибудь роскошного особняка.

– Прекрасно выглядишь, моя дорогая, – Ги Диз Раенг кивнул, встречая ее.

Хозяин «Эотанари» сидел во главе большого овального стола, удобно расположившись в глубоком кресле. Его голос звучал ровно и холодно:

– Надеюсь, ты успела проголодаться. Мой повар обещал превзойти себя, ведь не часто ему выпадает готовить изысканные блюда для столь милой… Как у вас говорят? Леди?

Никак не комментируя ее внешний вид, он указал на противоположный конец стола, где уже дожидались несколько блюд, накрытых серебряными куполами.

Как и в первую встречу, фигуру амона скрывал темно-лиловый плащ, а лицо – странная маска. Словно непроницаемый черный туман клубился вокруг головы мужчины, но Марина почувствовала на себе его взгляд. Острый, пронзительный взгляд хищника, заприметившего добычу. Ей даже казалось, что она чувствует, как его губы растягиваются в змеиную усмешку под этой маской, и он плотоядно облизывается.

– Свободны, – бросил он омранам.

И Марина вздрогнула, сбрасывая наваждение.

Стараясь не выдать свой страх, гордо продефилировала к свободному креслу. К ее удивлению, стол был накрыт на одну персону, а «гостеприимный» хозяин довольствовался тем, что крутил в руках тонконогий бокал.

Из-под крышек поднимался аппетитный парок, и пустой желудок сжался в болезненном спазме. Но девушка не торопилась приниматься за дегустацию. Вместо этого она с подозрением глянула на амона.

– Тебя что-то смущает? – усмехнулся тот.

Такая нарочитая фамильярность коробила, но Марина проглотила возмущение. Здесь, на вражеской территории, лучше держать себя под контролем.

– Вы не будете есть? – поинтересовалась обыденным тоном.

– Разве мой сын тебе не сказал?

– Что он должен был мне сказать?

Амон поставил бокал на стол и сложил пальцы домиком. Его взгляд уперся Марине в лицо, а потом медленно двинулся вниз, почти физически ощупывая ее.

– Ты удивительная, – произнес мужчина задумчивым голосом. – Боишься меня, но держишь свой страх в узде. Я чувствую в тебе любопытство, решимость и еще кое-что… что-то…

Он резко подался вперед:

– Ты беременна?

Вопрос был настолько внезапен, что Марина не смогла скрыть эмоций. Она побледнела, буквально на секунду теряя контроль. И в тот же момент всей кожей почувствовала знакомое жжение.

Инстинктивно спрятала руки под стол. Но лицо…

Ее бросило в жар. Потом в холод. Потом опять в жар.

Щеки пылали, расцветая предательскими линиями амуэ.

И в этот момент пришла в голову умная, но запоздавшая мысль: надо было надеть этот чертов асхан!

– Любопытно… – протянул Ги Диз Раенг, откидываясь на спинку кресла. – Кажется, мой сын забыл упомянуть про один маленький нюанс.

– Сингх здесь ни при чем! – поспешно заявила она. – Это не его ребенок.

– Даже не сомневаюсь. Я бы почувствовал. Но сейчас меня интересует другое. Каким образом слабая человечка смогла обуздать амуэ? И почему священная кровь амонов не выжгла твое нутро?

– Не понимаю, о чем вы, – она опустила взгляд на тарелку.

– Понимаешь. Ты не амани, но, тем не менее, я вижу на твоей коже священные линии. И я хочу знать, как это случилось.

Не выдержав, Марина съязвила:

– Вам так интересна моя личная жизнь?

– Нет. Мне интересна личная жизнь моего единственного сына и наследника, – припечатал амон. – В свое время Сингх добровольно отказался от амуэ и всех привилегий, положенных ему по праву рождения. Я много лет искал способы переубедить его и доказать, что его выбор неправильный. Но он не желал меня слушать. И вдруг я узнаю, что его амуэ проснулась, несмотря на все блокировки. Случилось то, чего в принципе быть не должно. В нашей истории едва ли найдется пара десятков подобных случаев, но во всех них есть одно «но».

Он сделал паузу, сверля ее пристальным взглядом.

Совсем не так Марина представляла себе эту встречу, совсем не о том собиралась поговорить.

– От дикой амуэ аркхаи медленно сходят с ума. Их агрессивность растет с каждым днем, нервное возбуждение тоже. Вскоре Сингх будет вспыхивать яростью по любому поводу, а это опасно. Не только дня него – для всей галактики. Ты уже видела, на что он способен, ведь так?

Она невольно кивнула, вспомнив, как Сингх в одиночку уничтожил вооруженный отряд и как управлял мыслями и желаниями нуарато.

– Ему необходима стабилизация, – продолжил Ги металлическим тоном. – Те, кто не успел пройти ее вовремя – сгорали.

– Сгорали?! – ужаснулась она.

– Да. Амуэ, подогреваемая эмоциями и чувством всемогущества, испепеляла их изнутри.

Девушка на мгновение растерялась.

– Но… Сингх ничего об этом не говорил…

– Узнаю своего сына.

– Значит, стабилизация это принудительная блокировка эмоций?