Чертовски жуткое зрелище.

Тихо выругавшись, сделал знак присутствующим, чтобы немедленно свалили отсюда. Нехер пялиться на его жену в таком состоянии.

Как только его приказ был выполнен, Яхонтов тяжело вздохнул, гневно сжимая челюсть.

Внутри всё клокотало от ярости и дикого бешенства, стоило ему только взглянуть на Николь.

Она заметно потеряла в весе. Осунулась. Под глазами залегли тёмные круги…

Было понятно, что здесь её морили голодом и содержали в скотских условиях. Сука-Хромов постарался. Мразь!

Поклялся, что удавит ублюдка собственноручно, отрывая от него кусок за куском.

Медленно приблизился к девушке, присаживаясь на корточки рядом с ней и видя, что она никак на него не реагирует.

Пустой взгляд, направленный в никуда. На лице полное безразличие к происходящему.

Видеть её такой было невыносимо. Поэтому дотронувшись до ледяных рук, аккуратно расцепил их, заставляя выпустить труп наёмницы.

Поднял малышку на ноги, замечая, что она полностью абстрагирована и потеряна в своих мыслях.

— Воробушек, — позвал тихо, чтобы не напугать и, услышав горький всхлип, взял её лицо в ладони.

Заметил, что серые, опухшие от слёз глаза понемногу наполняются жизнью и осознанностью.

Не веря, прошлась по его лицу лихорадочным взглядом, словно он был миражом.

— Павлик, — прошептала надломленно, нежно дотрагиваясь тонкими пальчиками его щёк, — ты настоящий? Или всё это мне снова лишь кажется?

Сейчас она смотрела на него, как на центр своей вселенной. Прошибала до нутра отчаянным благоговением во взгляде.

Словно он был для неё самым важным, самым ценным человеком в её жизни.

Не находя слов, привлёк девушку к себе, крепко стискивая в своих руках тоненькую фигурку и сдерживая желание злобно зарычать от того, какой худой она стала. Болезненно худой.

Такое истощение явно приведёт к последствиям со здоровьем. Надо немедленно показать её врачу.

Эта мысль вдруг резко завладела сознанием Павла, и он быстро подхватил Николь на руки, устремляясь к выходу.

— Павел Андреевич, — окликнул его один из парней на улице. — Какие будут дальнейшие указания на счёт Хирурга?

— Везите за город, — отстранённо бросил. — И сделайте всё, чтобы он не сдох до моего прибытия.

Садясь на заднее сиденье внедорожника, понял, что Николь потеряла сознание, обмякнув в его руках.

Чертыхаясь, всю дорогу прощупывал пульс и прислушивался к дыханию, попутно рыча на водителя, чтобы ехал быстрее.

Дальше всё смешалось в одну кучу. Больница, врачи, ожидание…

Когда главврач, наконец, закончил осматривать Николь и позвал Яхонтова к себе в кабинет, напряжение уже достигло своего апогея.

Гневно играя желваками, давил доктора тяжёлым взглядом, сдерживаясь, чтобы не схватить того за шкирку и не вытрясти из него всю душу.

— Вы правильно сделали, что экстренно доставили девушку к нам, — начал мужчина, немного нервничая. — У пациентки сильнейшее истощение на фоне продолжительного недоедания, скорее даже голода и…

— Короче, профессор, — прервал дальнейшие размусоливания. — Какие прогнозы? Обрисуй мне общую картину. Насколько это опасно для жизни?

— Для девушки опасности никакой нет, — быстро заверил врач. — Все необходимые мероприятия выполнены должным образом. Благодаря капельницам, восстановим работу организма в достаточно короткие сроки…

Услышав это, Павел рвано выдохнул, чувствуя облегчение.

— Но… — продолжил доктор, заметно напрягаясь, — нет никаких гарантий, что удастся сохранить плод. Организм сильно ослаблен. Есть вероятность, что…

— Стоп-стоп-стоп, — остановил, поднимая руку и меняясь в лице. — Плод?!

— Д-да… — собеседник сглотнул, оттягивая ворот рубашки. — Бе-беременность. Ваша жена на первом триместре, — голос мужчины стал испуганно-растерянным. — Вы не знали, да?

Павел вылетел из стен больницы, как ошпаренный.

Гнев. Ярость. Бешенство. Всё смешалось в какой-то сумасшедший невообразимый коктейль, рвущий сознание на части.

Беременна! Его девочка беременна!

И вместо того, чтобы быть окружённой всеми необходимыми условиями, она подвергалась издевательствам ублюдочного Хирурга, который возомнил себя бессмертным и посмел тронуть неприкосновенное.

Сука! Мерзкая тварь! Гнида!

Оказавшись на парковке, Яхонтов метнулся к машине и, не удержавшись с силой врезал кулаком по металлу, сминая его.

Затем ударил ещё раз и ещё, не в силах совладать с эмоциями.

— Павел Андреевич… — услышал осторожный голос водителя, который в это время курил в стороне.

Разъярённо посмотрел на говорившего, припечатывая убийственным взглядом и заставляя заткнуться.

А потом резко открыл дверь со стороны водительского сиденья и занял место за рулём. Топнув по газам, со свистом сорвал машину с места, заставляя водителя недоуменно глазеть вслед.

Адекватности в голове совсем не осталось. Внутри проснулся убийца. Кровожадный маньяк, готовый рвать голыми руками за то, что его женщину довели до истощения, а ещё нерожденного ребёнка подвергли смертельной опасности.

Думая об этом, до скрипа сжимал руль, представляя на его месте шею Хромова.

Да… Говнюк ещё пожалеет, что не сдох при облаве. Уж Яхонтов-то позаботится об этом…

Прибыв к особняку, стоящему в самой глуши, выбрался из автомобиля, чувствуя, что за время дороги ярость нисколько не остыла. Наоборот. Стала ещё более насыщенной и более неуправляемой.

Зашёл в дом, практически срывая дверь с петель, и сразу же нашёл глазами полудохлого Хирурга, который лежал на полу лицом вниз.

Верхняя часть некогда белого костюма, была пропитана кровью. Ранения сильнейшие, но жалости к этому куску мяса Павел не испытывал абсолютно.

Внутри кипела жажда мести. Неконтролируемая. Беспощадная.

Быстро приблизился к лежащему на полу человеку и, схватив того за шиворот, дёрнул вверх, заставляя подняться.

— Это какая-то ошибка, — прохрипел урод, сквозь болезненный стон. — Я ничего не понимаю. За что?

— За что? — прорычал вне себя от бешенства, и с силой припечатывая Хромова головой о ближайшую стену. — За что, сука? Ты ещё спрашиваешь?!

Яхонтов буквально обезумел от ненависти, понимая, что Николь может потерять их ребёнка по вине этого жалкого куска дерьма.

Ещё раз со всей дури ударил Хирурга башкой об стену.

— Нравится издеваться над беззащитными женщинами, да, гниль? — прошипел в окровавленное лицо. — Я ж тебя живьём закопаю, падаль.